Уитни пододвигается, чтобы я могла сесть рядом с ней.

Приглушенные звуки, издаваемые детьми-переростками в туннеле, вызывают у меня возбуждение.

Сидящая рядом Камила потирает руки и смотрит на меня с неподдельным ликованием.

— Поехали.

Они появляются группами по двое и по трое. Пара второкурсников здесь, несколько старшекурсников там. Они одеты либо в черные, либо в серые тренировочные джерси. Я замечаю, что некоторые парни неловко одергивают свои рукава, морщась, как будто им физически плохо носить цвета Брайара.

— Мне вроде как жаль ребят из Иствуда, — замечаю я.

— А мне совсем не жаль, — отвечает Камила, широко улыбаясь. — Они будут развлекать нас, по крайней мере, год.

Мой взгляд скользит по льду. Не все еще надели шлемы, и мое внимание привлекает знакомое лицо. Мое сердце замирает при виде него.

— Кейс хорошо выглядит, — говорит Уитни со знающей ноткой в голосе. Это отвратительно.

— Ага, — уклончиво отвечаю я.

Хотя она не ошибается. Именно поэтому и отвратительно. Мой бывший парень глупо хорош собой. Высокий и светловолосый, со светло-голубыми глазами, которые приобретают оттенок летнего неба, когда он использует свое обаяние.

Он разговаривает со своим другом Джорданом Трэгером. Он меня не заметил, и я рада этому. Последний раз мы виделись в июне, хотя летом немного переписывались. Он хотел приехать повидаться. Я сказала нет. Я не доверяю себе рядом с Кейсом. Сам факт, что мое сердце только что глупо екнуло, говорит мне, что я поступила правильно, отказав ему этим летом.

— Боже мой, я влюбилась.

Камила отвлекает мое внимание от Кейса к другому новоприбывшему.

Ладно, вау. Он, несомненно, горяч. Грязно-светлые волосы, светло-серые глаза и лицо, которое могло бы перекрыть движение. Должно быть, он из Иствуда, потому что я никогда не видела его раньше.

У Камилы практически текут слюнки.

— Не думаю, что меня когда-либо так заводил профиль парня.

Несколько ребят сейчас разминаются с клюшками в руках, катаясь вплотную к бортам. Я просматриваю игроков, но никого из них не узнаю.

Камила наклоняется вперед и смотрит вниз.

— Кто из них Люк Райдер? — спрашивает она с любопытством. — Я слышала, Дженсен даже не хотел его видеть.

— Ага, да, он не хотел первого нападающего в стране, — сухо говорит Уитни. — Я в этом сильно сомневаюсь.

— Эй, у парня есть репутация, — возражает Ками. — Я бы не стала винить Дженсена за то, что он хочет сохранить свою команду в первозданном виде.

В ее словах есть смысл. Мы все видели, что произошло на Чемпионате мира среди юниоров пару лет назад, когда Люк Райдер и его товарищ по команде подрались в раздевалке после того, как ребята из США привезли домой золото. Райдер сломал парню челюсть и отправил его в больницу. Весь инцидент держался в строжайшем секрете, или, по крайней мере, причины, стоящие за этим. До сих пор так и не подтвердили, кто начал драку, но, учитывая, что другой игрок получил основную тяжесть травм, похоже, что Райдеру нужно было свести счеты.

Насколько я слышала, с тех пор его репутация чиста, но выбивать дерьмо из другого игрока — это то, что будет преследовать тебя повсюду. Это пятно в твоем послужном списке, независимо от статистики очков.

— Вот он, — говорю я, указывая на лед.

Люк Райдер подкатывается к блондину, на которого все еще пялится Ками, и другому парню с коротко подстриженными темными волосами. Я мельком замечаю точеную линию подбородка Райдера, прежде чем он надевает шлем и отворачивается.

Он все такой же привлекательный, каким я его помню. Только он больше не долговязый пятнадцатилетний подросток. Он взрослый мужчина, огромный и мускулистый. От него исходит огромная сила.

Я не видела его лично с того молодежного лагеря, который мой отец проводил пять или шесть лет назад. По сей день я все еще раздражаюсь, когда думаю о том, как пренебрежительно он относился ко мне. Сказал, что мне не место на льду. Предположил, что я фигуристка в придачу. И он назвал меня королевой бала. Мудак. Определенно, было забавно стереть эту дерзкую ухмылку с его лица, когда потом у нас была тренировка два на одного, и я опередила его и еще одного парня, забив по воротам. Именно мелочи делают меня счастливой.

— Он чертовски сексуален, — говорит Уитни.

— Это все магия члена распутного плохого парня, — подхватывает Ками. — Делает их еще горячее.

Мы все хихикаем.

— Он распутный плохой парень? — Спрашивает Уитни.

Ками смеется и говорит:

— Ну, то, что он плохой, довольно очевидно. Просто посмотри на него. Но да, у него определенно репутация любителя перепихнуться. Но не все так просто.

Я, ухмыляясь, толкаю ее в спину.

— Что это значит? Как можно перепихнуться не просто?