— Я не хочу видеть твое лицо, — усмехнулась Лила. — Сегодня вечером или завтра. — Она никогда не была такой злобной, но в этот момент ее слова были пропитаны кислотой, достаточной, чтобы сжечь даже самый толстый слой. А я? Я был простым смертным. Мое сердце распалось.

— Тебе следует уйти. — Райли подошла ко мне сзади. Я забыл, что она вообще была там, слушая нас. — Делай, как она говорит, Мэддокс, — пожаловалась она.

Лицо Лилы ожесточилось, и она ушла в комнату, которая раньше принадлежала ей. Ее место было со мной. Уже нет…

— Что происходит? — Я уронил голову на плечи и уставился в потолок, когда к нам присоединился еще один голос.

Я услышал его шаги, когда Колтон подошел ко мне.

— Я был на гала-концерте. Я видел Лилу, и ты ушел…

Конечно, он там был. Мы бегали по одним и тем же кругам. Конечно, он видел. Все смотрели, как это разворачивается, но никто не знал почему.

— Что происходит? — снова спросил он, переводя взгляд с Райли на меня и ожидая ответа одного из нас.

— Спроси Мэддокса. — Райли вздохнула. — Лила сейчас обижена и зла. Вам двоим лучше уйти.

У меня болела грудь, и я тер боль кулаком.

— Мэддокс?

— Мне нужно выбраться отсюда, — пробормотал я, глядя на ее закрытую дверь. Мое присутствие было нежелательно. И я знал, что причиню своей Лиле еще больше боли, если останусь.

— Хорошо, — сказал Колтон. — Куда?

Я волочил ноги за собой и уходил. С каждым шагом, который уносил меня все дальше от Лилы, сквозь мои кости просачивался холод, а тело онемело.

— Спортзал. — Так и было, иначе я напился бы до беспамятства. Возможно, я бы сделал и то, и другое. Выплеснуть всю мою ебанутость на боксерскую грушу, а потом пить, пока я не забыл, что сегодняшний вечер вообще был.

Колтон не стал задавать вопросов. Он отвез нас в спортзал, и для меня все было просто размытым месивом. Я не мог ясно мыслить, не мог даже дышать.

Боксерская груша стала моим спасением.

Боль, пробегающая по моему телу, когда я толкал себя, стала моим единственным утешением. Это было хорошо. Мне это было нужно. Нужна боль, чтобы я мог что-то чувствовать.

Лицо Лилы мелькнуло у меня в голове, образ врезался в мой мозг. Измученное выражение ее лица. Я почти чувствовал соленый вкус ее слез на своем языке.

Она ненавидела меня.

Я ненавидел себя. Какой же гребаной парой мы были.

Через два часа все мои мышцы мертвы и онемели. Я почти не чувствовал ни рук, ни ног. Я опустился на землю, мое тело было слишком слабым, чтобы держать меня в вертикальном положении.

— Теперь лучше? — спросил Колтон, присоединяясь ко мне на земле. Он со стоном лег на спину рядом со мной.

— Нет, — сказал я.

Он вздохнул.

— Послушай, я не хочу говорить о твоих чувствах. Мы можем оставить этот разговор о киске для какого-нибудь психотерапевта, но ты выглядишь не очень хорошо, чувак.

Мои глаза закрылись, и я дышал через нос. Тишина наполнила спортзал на долгое время, прежде чем я наконец заговорил.

— Я облажался.

Он хмыкнул:

— Да, это очевидно.

— Она ненавидит меня. — Я едва мог выдавить слова из своего забитого горла.

— Неа. Лила не может тебя ненавидеть.

— Той ночью за рулем был Кристиан… в ночь, когда Лила попала в аварию, в ночь, когда ее родители…

Колтон сделал паузу, обдумывая мои слова.

— Кристиан Кармайкл?

Я кивнул.

Он выругался себе под нос.

— Дерьмо. Ты знал?

— Я узнал об этом много месяцев назад, когда раскапывал информацию о происшествии с Лилой. Меня это всегда беспокоило, и я хотел знать, хотел добиться справедливости. Я узнал, что это был Кристиан, — объяснил я.

— До того, как вы двое начали встречаться? — спросил он.

— Давным-давно, — тихо признался я.

Колтон снова выругался.

— Лила узнала? Вот дерьмо, гала! Кристиан! — Колтон наконец-то сложил два и два.

Моя грудь сжалась тисками.

— Он был там. Лила столкнулась лицом к лицу с человеком, убившим ее родителей, Колтоном. Ты понимаешь, что это значит? Я сделал все, чтобы защитить ее от правды, — прохрипел я еле слышным голосом.

— Черт, Мэддокс. Я не знаю, что сказать.

— Лила меня ненавидит. — Произнося это слово вслух, я чуть не согнулся от боли. Я не ожидал, что будет так больно, но это так. Все, блядь, болело.

— Она не ненавидит.

— Тебя там не было. Ты не видел выражение ее глаз. Взгляд боли и отвращения. Предательство и подорванное доверие.