— Джек, Джек, Джек, — Мастер взглянул на него с осуждением и покачал головой.

Пилот бросил короткий взгляд на Уолша — тот незаметно кивнул.

— Контейнер был вскрыт, — сообщил Джек. — Внутри находилась ёмкость с автономной системой жизнеобеспечения, внутри содержалась женская особь неопознанной инопланетной расы, которую наш судовой врач опознал, цитирую, как псевдо-трупа в изначальном обличии. Дальнейший осмотр показал, что она жива. В связи с этим было принято решение передать контейнер Военному Флоту.

— ЧТО?! — взревел Док. — ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ?!

— Ровно то, что я и сказал, — ухмыльнулся Джек.

— ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО НАТВОРИЛИ?!

— Капитан Уолсли и его экипаж проявили гражданскую сознательность, — вмешался в разговор оперативник.

— Ты кто такой?!

— Я же сказал, это — господин Уолш, — проговорил Эрхардт.

— Руби Уолш, оперативный сотрудник Департамента Безопасности, если точнее, — ухмыльнулся он, махнув перед собой картой-удостоверением. — Участвую в вашей разработке, гражданин Док.

Повисла пауза. Джек повернулся к Хильду и увидел, что она смотрела на него с выражением искреннего удивления, близкого к шоку.

— Живая?! — почти беззвучно спросила она.

Джек кивнул.

— Меня окружают полные идиоты! — прокричал Док, поворачиваясь к Бальтазару и тыча в его сторону тростью. — Эрхардт, вы что наделали?! Вы понимаете, какую катастрофу спровоцировали?! И вы после этого ещё смеете заикаться о выполнении мною условий договора?! ЭРХАРДТ! ВЫ В СВОЁМ УМЕ?!

— Господин Док, уверен, мы можем найти решение, — осторожно предложил Мастер.

— Об этом не может идти и речи, пока жива эта пустотная гончая воплоти и Копчёные в полном составе! Экипаж «Балморала», если вам так понятнее!

— Что ж, — Эрхардт медленно погладил свою бороду.

— Подождите, — Хильда повернулась к Мастеру, — речь идёт о продаже живого разумного чужака? ЖИВОГО?!

— Да! — хором ответили Уолш, Джек и Док.

— Но, фактически, это делает вас работорговцем! А вас — рабовладельцем!

— Просто сама сообразительность, — прыснул Руби.

— Не сейчас, ищейка! Я думала, что целью наших поисков на Зулу-9-6 были мумифицированные чужаки, а не только следы Дока! И то, что именно это было предметом вашего соглашения!

Теренс одарил Хильду очень внимательным взглядом, затем медленно повернулся к Бальтазару:

— Эрхардт, вы давно её наняли?

— Примерно стандартный год назад, — Мастер всё ещё поглаживал свою бороду.

— И она не в курсе вашего Особого Фонда, вернее, его сути?..

— Как-то упустил этот момент.

— Но о таком говорят сразу по окончании испытательного срока! — неподдельно возмутился Док. — И либо заставляют с этим мириться, либо списывают, как биологические отходы!

— Виноват, виноват! Я просто об этом позабыл! Хильда, все экспонаты Особого Фонда моей коллекции — живые! — не без гордости сказал Мастер. — Или ты правда думала, что это — тушки в формалине?

— Эрхардт, вы не забыли, что здесь находятся уши, которым это слышать совершенно ни к чему? — со смешком сказал Теренс.

Мастер громко засмеялся в ответ и потряс пальцем, затем успокоился и, отдышавшись, небрежно сказал:

— Избавься от них.

— Что?! — опешила Хильда.

— Прости, я выразился как-то неясно?

— Предельно ясно! Я не могу не напомнить, что вами было заключено иного рода соглашение, и я не говорю о!..

— Хильда, радость моя, — Эрхардт взглянул на неё так, будто перед ним было неразумное дитё, — я плачу тебе совсем не за неуместное высказывание собственного мнения. Я буду крайне любезен и специально для тебя повторю: избавься от обоих.

— Только не в лаборатории! — вмешался Теренс. — Не потерплю пятен их крови на полу и стенах!

— Ты слышала господина Дока, — Мастер широким взмахом руки указал на шлюз.

Хильда, однако, и не подумала сдвинуться с места.

— Я совершенно не потерплю бунта, — Мастер сделал новый взмах рукой, после чего в сторону «скандинавки» повернулось как минимум трое его подельников. — Мы же не хотим вот так вот глупо ссориться? И ты, конечно же, не хочешь составить компанию Джеку и, ха, гражданину Уолшу?

Она вздохнула и, чуть потупив взгляд, сказала:

— Нет, такого желания у меня нет.

— Вот и чудненько! Уж окажи милость, избавь нас, наконец, от общества явно лишних здесь людей!