Что ж, судя по ее расслабленной позе, она испытала облегчение.

— Ты собираешься рассказать ему?

— Нет, я думала подождать, пока стану такой же большой, как кит, а потом родить на краю его кровати, как кошка, — невозмутимо ответила я.

Аника нахмурилась на мой сарказм.

— Ну, вот что бывает, когда задаешь глупые вопросы. Да, я планирую рассказать ему.

— Когда? — О, она была решительна.

— Боже. Я только что узнала, ясно? Мне нужно время, чтобы привыкнуть. — Я сделала паузу. — А у него уже так много всего происходит. Еще рано. Я думала подождать, совсем немного. — Я коротко выдохнула. — Я даже не знаю, что сказать или как сказать. Мне нужна минутка перерыва. — Я взглянула на нее с унынием в глазах, умоляя ее просто дать мне немного времени отдышаться. — Я верю, что ты ничего не скажешь, Ани.

Ее непокорность боролось за то, чтобы остаться, но в конце концов сбежала. Она закатила глаза и деликатно вздохнула. Над нами повисла тишина, и когда я в следующий раз подняла глаза, то увидел, что Аника мягко улыбается. Слава Богу. Я беззвучно протянула руку, и она посмотрела на мою оливковую ветвь, прежде чем вложить свою руку в мою и сжать. Мои плечи опустились, когда меня охватило облегчение, а затем ее улыбка стала шире. Она тихо сказала, не веря себе:

— Не могу поверить, что ты беременна.

Ты и я, мы обе не можем, сестра.

Выглядя более чем немного обескураженной, я пробормотала:

— Я тоже.

Наши улыбки смягчились, и раздался звонкий смех Аники. Она подошла и обняла меня, а потом я тоже рассмеялась, потому что это было сюрреалистично. Мои руки обвили ее худое тело. Я держала ее, как якорь, заземляющий меня.

Мы разомкнули объятия, но остались рядом, а когда она положила руку мне на живот, то произнесла приторно-сладкое:

— Вау. Там моя племянница или племянник. — Я просто наблюдала за ней. Она ухмыльнулась, и это было так похоже на прежнюю Анику, что мое сердце замерло. Аника покачала головой, глядя на мой живот, затем снова посмотрела на меня и прошептала: — Я стану тетей. — Внезапно ее лицо изменилось, как будто что-то только что ударило ее. — Боже мой.

— Что?

Она моргнула, глядя на меня на мгновение, прежде чем наклониться и испустить благоговейный трепет:

— Ты станешь мамой, Нас. Через девять месяцев ты никогда не будешь одинока. Рядом с тобой всегда будет кто-то, о ком ты будешь заботиться. Кто-то, кого можно любить. Кто-то, кто будет любить тебя в ответ. — Ее голос понизился до шепота. — Безусловно.

Я могла ошибаться, но клянусь, она сказала это задумчиво, как будто тосковала по этому поводу.

И, судя по тому, как согрелось мое сердце, я думаю, что тоже тосковала по этому.

Роам

— Это она?

Я сидел неподвижно, глядя на женщину. Она была красивой в уверенном, нахальном смысле. Но затем мой взгляд привлекла стройная рыжая девушка рядом с ней, и я медленно выдохнул, внимательно наблюдая за ними. Они спорили.

Я не знал, о чем, но это выглядело серьезно.

Аника. Уравновешенная, грациозная Аника с дикими глазами кричала на брюнетку, которую я знал, как Настасью Леокову. Настасья говорила тихо, но, похоже, выкладывалась изо всех сил. И дорогая милая Аника казалась ошеломленной.

Жаль, что ее брат был самоуверенным куском дерьма. Я мог бы оставить ее себе. Ее, с ее успокаивающим, ангельским голосом. У меня было ощущение, что ее улыбка осветит всю комнату. Жаль, что у меня не было привычки заставлять женщин улыбаться. Чаще всего они покидали мою компанию стойкими, шокированными и немного возбужденными.

Они всегда хотели того, чего не могли иметь, а я был недоступен во всех смыслах этого слова.

Это не значит, что они плохо проводили время. Я полагаю, их просто ошеломляло, что мой вид траха им понравился. Это заставляло их сомневаться в себе, а женщины, как я обнаружил, не любили сомневаться в том, кем они были.

Слишком наводит на размышления. Конфронтация.

Нежные создания — женщины.

Мне нравилось играть с хрупкими вещами. Пугать их. Смотреть, как они извиваются. Давить их. Наблюдать за борьбой, когда они падали. Калейдоскопом цветов, когда они разлетелись вдребезги при приземлении. И хотя я предпочел бы рыжую, брюнетка была примером, из которого я был бы рад извлечь урок.

Мои глаза сверкнули.

Я надеялся, что она боролась. Я действительно хотел этого.

Мне нравилось, когда они были хорошими, но, когда хорошие девочки дерутся… это было весело.

Настасье Леоковой удалось успокоить подругу. Я на мгновение отвел взгляд, полез в карман за вибрирующим телефоном, посмотрел на дисплей и убрал телефон обратно. Когда я оглянулся, моя губа скривилась при виде их. Это было так мило, когда они обнимались. Жестокая улыбка тронула мои губы. Мне не терпелось познакомиться с ней.

— Это она.

Мы подождали, пока они сядут в машину и уедут. И поскольку я был сумасшедшим, я повернулся к своему человеку, кивнул и последовал за ними.

Я бы выжидал. Смотрел. Узнал, что мог.