У меня побежали мурашки. Он никогда не ухмылялся, не так. Это было скользко.

Затем он спросил:

— А как насчет денег, которые я тебе дал? Они уже закончились?

Лаш только пожала плечами.

— Мне нужно было оплачивать счета.

Поведение Саши изменилось. Это было незначительно, но я видела.

Что-то было не так. Я чувствовала это нутром.

— Видишь ли, вот в чем дело… — Мой брат встал и обогнул стол, присаживаясь на край. — Марта. — Моя голова вскинулась, когда его глаза потемнели, и он уставился на нее сквозь густые ресницы. — Ты думаешь, что знаешь меня, но это не так. Если бы ты знала, ты бы поняла, что я не трахаюсь с такими женщинами, как ты. — Лицо ее побледнело, но Саша продолжил: — И уж точно я не позволю им поставить мишень мне на голове.

Глаза Лаш расширились. Казалось, она обдумывала каждое решение своей жизни, и когда Саша смотрел так, как смотрел на нее прямо сейчас, я не винила ее.

— Саш, — начала она. — Я не была…. Я не имела в виду… — Затем она заставила себя широко улыбнуться. — Я не думаю, что объяснилась должным образом.

Господи. Она пыталась это исправить. И Саша еще не был резок.

— Нет. Я понял именно то, что ты излагала, и мне… — Он пошевелился, присел перед ней. — Мне не понравился твой тон.

Боже мой.

Я должна была чувствовать себя плохо из-за ликования, охватившего меня тогда, но нет. Это было не так.

Вот что происходило, когда ты вмешивался в жизнь людей. Особенно с такого мужчины, как Саша.

Он встал и повернулся, направляясь ко мне. Он занял место рядом со мной, выпрямившись, но глядя на окаменевшую женщину, ерзающую на месте, смотрящую на дверь, как будто она могла попытаться сбежать.

Я бы хотела посмотреть, как она попробует.

— Слышал, ты пошла по магазинам с этой стопкой наличных. Разбросала эти бумажки по всему Ист-Сайду. — Ее губы приоткрылись от удивления. — Я знаю это, потому что, что бы ты ни думала, я не глупый человек. И независимо от того, в игре я все еще или нет, я всегда защищаю свою спину, потому что люди редко наносят удар спереди. — Ухмылка на его лице просто ошеломляла. — Но ты? Ты пробовала и то и другое, не так ли, дорогая?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Ее голос был едва слышен.

Саша спросил Лаш:

— Знаешь, что обычно происходит с людьми, которые расплачиваются за бриллианты фальшивыми купюрами, как ты вчера? — Он сделал паузу на мгновение. — Узнаешь, если не соберешь свое дерьмо и не уберешься из моего клуба в ближайшие пять минут.

Выражение ее лица вытянулось, и на секунду мне стало ее почти жаль.

— Ты подставил меня.

Затем Саша встал, обошел стол и занял свое место.

— Да ну, играй в глупые игры, выигрывай глупые призы. — Он посмотрел на часы. — У тебя есть четыре минуты и двенадцать секунд. Я бы пошевелился. Ты тратишь это время и официально нарушаешь границы. Хочешь знать, что я делаю с нарушителями границ? — Он медленно оглядел ее. — Можешь остаться и выяснить.

Марта вскочила с дивана еще до того, как он закончил. Она двигалась быстро, ее каблуки цокали, когда она спешила уйти, и в тот момент, когда она вышла из комнаты, я повернулся лицом к своему брату. Он быстро набрал электронное письмо, прежде чем нажать «Отправить». Стул крутнулся, и он некоторое время наблюдал за мной, прежде чем спросить:

— Как долго она возилась с тобой?

У меня внутри все сжалось.

Откуда он узнал?

Он всегда все знал.

— Некоторое время.

— И ты не подумала мне сказать? — Он не казался расстроенным, но я хорошо знала своего брата, и легкого изменения в его тоне было достаточно, чтобы я поняла, что недоволен тем, что я этого не сделала.

— Это не старшая школа, Саш. Мне не нужно, чтобы ты защищал меня. — Затем добавила тише: — Я не хотела создавать проблемы.

— Ага, — сказал он, беря ручку и постукивая ею по столу, а затем невозмутимо спросил: — Ну и как, сработало?

Засранец.

Моя челюсть сжалась.

— Не так хорошо, как я надеялась.

Глубоко в горле он издал звук согласия.

— Послушай, — начал он небрежно. — У нашей семьи есть репутация, и независимо от того, кто мы сейчас, мы никогда не убежим от того, кем мы были. Такое положение бывает очень кстати. Мы были и навсегда останемся «Хаосом».

Я поняла. И, может быть, это было отвратительно, но я не испытывала ненависти. Знание того, что у людей был этот страх, было своего рода утешением. Нас никогда не использовали в своих интересах. Люди бы дважды подумали, прежде чем иметь дело с нами, зная, что, если что-то пойдет не так, Саша возместит все, что потерял, и даже больше. Мы были опасностью, которую люди редко замечали, пока не становилось слишком поздно.