Я молча киваю. Если бы он не заливал мне про любимую учительницу, я бы даже искренне поблагодарила. Но после такой фальши прямо ком в горле встал.

С математического кружка я к огромному разочарованию Арсения Сергеевича отпрашиваюсь. Но клятвенно обещаю завтра быть как штык и решать его задачи хоть час, хоть два.

Пока еду домой, ловлю себя на том, что хочется плакать от тоски. Я так скучала по маме, когда она лежала в больнице, так ненавидела приходить в нашу пустую квартиру. И вот опять… Но, как ни крути, реабилитация ей необходима. И каким бы лицемером ни был этот Платонов, все равно спасибо ему за этот шанс. Всю биологию я тайком изучала отзывы про эту клинику и их программы восстановления. Столько обнадеживающих историй прочла, что волей-неволей думаю: а вдруг?

Дома застаю тетю Нелю, мать Дениса. На пару с ней мы уговариваем маму не противиться — она, услышав про клинику, стала отчаянно мотать головой, мол, больше никуда не хочет, никуда не поедет. Но в конце концов сдается. Позволяет себя собрать, одеть, усадить в кровати. Правда, сама украдкой тихонько плачет.

— Мамочка, — приседаю я перед ней на корточки, — это отличная клиника. Там стольких людей после инсульта поставили на ноги! Я читала отзывы… И тебя обязательно поднимут, вот увидишь! А я буду к тебе часто-часто приходить.

Она кивает, соглашается, но в глазах стоят слезы. Только когда к нам поднимаются парни из службы перевозки, мама успокаивается.

И вроде я уже привыкла за месяц жить одна, но эту ночь опять уснуть не могла. Тишина давила. Я терзалась, места себе не находила, так что почти с радостью поехала утром в гимназию — хотя бы на учебу отвлекусь. А еще снова попытаюсь попасть в кабинет директора.

Вчера не вышло. Ян Романович весь день был на месте неотлучно. Хотя вообще-то он редко появляется в гимназии и какими-то короткими набегами. А тут прямо как назло засел.

Зато насчет Смолина я зря опасалась. Он меня так же, как и все остальные, абсолютно не замечает.

Вот и пусть.

На перемене после второго урока встречаю в коридоре Платонова. Он как обычно бегает с деловым видом, суетится, но, завидев меня, приостанавливается на минуту.

— Ну что? Как Валентина Павловна? Разместились там? Всё нормально? Я хотел туда позвонить, но директора сегодня нет. Я за него. Ничего не успеваю. Хоть разорвись… — частит он. — Так что ты сама держи меня в курсе и, если что надо, говори.

— Хорошо, — киваю я, уловив главное: директора сегодня нет.

До обеда я сижу на уроках как на иголках. В буфет на большой перемене не иду. Мчусь к приемной. Открываю дверь, заскакиваю. Но… секретарша сидит на своем месте, что-то печатает.

— Что тебе? — поднимает она на меня равнодушный взгляд.

— Я… я хотела поблагодарить Яна Романовича… за маму… — придумываю на ходу отговорку.

— Он сегодня вряд ли будет, — холодно отвечает она.

Я уже разворачиваюсь к выходу, как в приемную заглядывает женщина в годах. Кажется, она из бухгалтерии.

— Лидочка, мне тут счета надо завизировать. Ян Романович у себя?

— Нет. Это к Платонову. Он сегодня за него.

— Ой… — недовольно морщится она. — Может, я лучше у тебя оставлю документы, а ты передашь?

— Да я сама сейчас уезжаю в департамент. Часа на два. Если вам очень срочно, то лучше все-таки к нему. Если нет — то оставляйте. Вернусь — передам.

С невозмутимым выражением я покидаю приемную, а внутри аж трясет от волнения. Неужели сегодня получится?

Далеко не ухожу. Кручусь поблизости. Минут двадцать, наверное. Потом вижу — выходит секретарша. В пальто, с сумкой, с зонтиком. Прикрывает дверь, но на ключ не запирает. И торопливо, цокая шпильками, проносится мимо.

Оглядываюсь по сторонам — никого. На дрожащих ногах подхожу к приемной, на миг останавливаюсь. Страшно! Ощущение такое, будто я на самое настоящее преступление иду, какое-нибудь ограбление века, не меньше.

Собираюсь с духом, еще раз осматриваюсь и быстро заскакиваю внутрь.

Пулей залетаю к директору и прямиком к шкафам. Они здесь высоченные, во всю стену и до самого потолка. Открываю первые две створки — но это, видимо, отделение для пальто. А вот в следующем — уже что-то интересное. Аккуратные стопки папок.

Но сколько их, господи! Тут целую ночь можно сидеть искать и то не хватит… Все равно торопливо пробегаю глазами по подписям на корешках. Нет, это просто разные документы. Совсем не то, что мне нужно.

Уже просто из упрямства открываю третий шкаф. Здесь тоже папки, точнее, коробки, подписанные и рассортированные по годам и по классам. Ищу наш.

Вот он! Как же хорошо, что у директора всё так четко систематизировано!

Вытаскиваю из коробки одну за другой папочки с личными делами. Алексей Шаманский, Руслан Малышев… Вставляю их обратно. Мне нужен Смолин. Или Смолина.