— Ага, — хмыкает Юрка Осокин. — Да по ходу, больше просто не набралось, если обучение в этой чудо-школе стоит полтора ляма в год. Блин… полтора ляма… за какую-то школу… Бред!

— Мы находимся, — продолжаю я чтение, — в Серебряном бору. Это экологически чистое, живописное место на берегу Кайского озера. Ребят, ну вы только посмотрите, какие лапочки.

Показываю нашим разворот буклета с фото: синее небо, яркая зелень, красивый особняк вдали. А на переднем плане — несколько парней и девушек в форменных белых рубашках и жилетках с эмблемой гимназии. И все улыбаются белозубо и счастливо.

— Эти лапочки тебя сгрызут, — фыркает Вадик Шмелев. — Проглотят и не подавятся.

— И умрут в адских муках от жёсткого отравления, — перевожу я в шутку. Не хочу, чтобы наш последний день был грустным.

Наши усмехаются, кроме Леськи. Она со слезами выстанывает:

— Женька, ну нафига тебе это надо? Ты и без этой ср*ной гимназии поступишь на свой физмат!

— Лесь! Ребят! Ну вы чего? Я же не в Америку уезжаю. Будем так же видеться. Хоть каждый день… после уроков… Ну!

— Пойдемте, что ли, в «Карамели» посидим? — предлагает Шмелев. — У кого сколько есть?

Народ начинает выгребать мелочь из карманов.

— Я — по нулям, — разводит руками Юрка Осокин.

— У меня пятихатка, — достает пятисотенную купюру Ваня Дубов. — Но мне с нее надо купить хлеба и молока.

— Дуб, давай я тебе разменяю, — предлагает Шмелев.

Помню, в начальных классах кто-то из наших мальчишек, услышав его фамилию, назвал Ваньку Дубом. Остальные как мартышки подхватили. Дразнили его на перемене. Ванька сердился, кидался с кулаками то на одного, то на другого. А после уроков, когда все ушли, плакал в коридоре. Я потащила его к себе домой. Помню, мы с ним бесились как ненормальные, играли в жмурки, в прятки, в горячо-холодно до самого вечера. Потом мы с Игорем пошли его провожать. Ну и заодно я сказала Ваньке, что Дубом быть вообще-то круто. Что его так зовут не из-за фамилии, а потому что он в классе самый большой и самый сильный. Могучий и крепкий. Как дуб. А Игорь подтвердил. На удивление, Ванька нам сразу поверил и успокоился.

Ванька и правда всегда был выше всех, а сейчас и вовсе за два метра вымахал. И кулачищи у него с мою голову. Его так и зовут Дубом, но лишь потому, что он это позволяет. Теперь с нашим Ваней шутки плохи.

— Не надо никому ничего разменивать, — вмешивается Олег Хоржан. — У меня есть деньги. Я угощаю.

После уроков мы часто зависаем в «Карамели». Это ближайший от школы торгово-развлекательный центр. Тусим там, когда у кого-то из наших день рождения, или просто так, без особого повода. У нас даже есть любимое место: угловой диван в дальнем конце фудкорта.

Мы заваливаемся шумной толпой, сдвигаем несколько столиков и рассаживаемся. Хоржан с Вадиком Шмелевым и Денисом идут к терминалам заказа и спустя несколько минут возвращаются с подносами, полными еды.

— Разбирайте, кому бургеры, кому крылышки… — командует Шмелев. Наши жадно набрасываются на еду, особенно парни. Мы с девчонками угощаемся только картошкой фри.

— Олег, мы точно тебе ничего не должны? — спрашивает Леся.

— Да, Икс, может, всё же скинемся… — предлагает Дэн.

У Хоржана очень лаконичная подпись — всего одна буква, первая от фамилии: «Х». Кто-то когда-то это увидел и прилепил ему прозвище Икс.

— Перестаньте, — отказывается Хоржан. — Я же сказал, деньги у меня есть. Всё. Не заморачивайтесь.

— А откуда у тебя бабло? — с набитым ртом спрашивает его Осокин.

— Да так… — мнется Олег. — Ну, взломал вчера контакт какого-то парня… на заказ.

— Оу! — восклицают наши хором. — А кто его заказал?

— Да девушка какая-то… подруга, наверное… или жена… я не интересовался.

— Фигасе, бро! Это как-то вообще не айс. Где твоя мужская солидарность? Вдруг ты пацанчику жизнь сломал? — начинают глумиться наши.

Я, может, тоже от такого не в восторге, но со своим мнением не лезу.

— Да я не хотел… отказывался… Но…

Олег густо краснеет и замыкается.

Он и так типичный интроверт, ему в принципе с трудом дается общение. А наши его еще и троллят, бестолочи. Не со зла, просто почему-то не понимают, что Хоржан их подколки воспринимает болезненно. Раньше он вообще ни с кем не разговаривал. Максимум — здоровался кивком. И в глаза не смотрел. А однажды, в восьмом классе, я случайно увидела, как его прессовали парни из десятого. Попросила вступиться за него Ваньку Дубова. Подтянулись и остальные наши мальчишки. После этого больше к Олегу не цеплялись. Ну а он, видать, расчувствовался и потихоньку начал с нами контактировать. Но ему все равно тяжело. Шуток он совсем не понимает. Принимает всё за чистую монету, но и сам всегда искренен.

— Продался, да, Икс? — с усмешкой хлопает его по плечу Шмелев. — За грязные бабки продал мужика…

— Смотри, Вадик, не подавись курочкой, купленной за грязные бабки, — поддеваю я Шмелева. — Лучше спасибо скажите человеку, моралисты.

— Да всё нормально, Икс, не грузись. Это мы прикалываемся, — сразу идет на попятную Шмелев. — А ты че, реально можешь взломать любой аккаунт?

— Не любой, — скупо отвечает Олег и встает. — Ладно. Мне пора.

— Да куда ты? Икс! Ты чего, обиделся?