Наконец телега загремела по городской мостовой. По обеим её сторонам появились многоэтажные каменные дома. Уличные мальчишки, увидев Друда, стали свистеть и бросать в него огрызки. Один даже попытался влезть на телегу, но Нор хлестнул его кнутом. Истошно кричали торговцы. Адвокат в чёрном кафтане, поддерживая треуголку, скакал верхом через лужи.

Нор подъехал к воротам, вделанным в высокую каменную стену, и постучал в них. Переговорив с привратником, он въехал на широкий квадратный двор, с трёх сторон замыкавшийся глухой стеной, а с четвёртой – мрачным двухэтажным зданием. Стражник – вёльнер стащил Друда с телеги и вместе с Нором повёл внутрь здания. В небольшой комнатке с засиженным мухами окошком за столом, заваленным переплетёнными грубым полотном книгами, сидел комендант тюрьмы. Это был сравнительно молодой человек с лысиной, начинавшейся от лба, и длинными сальными волосами, которые росли в нижней части затылка и над ушами. Он старательно сверял какие-то списки.

–Ещё одного привели, ваша милость, – сказал вёльнер, шаркнув ногами и стукнув об пол алебардой.

– Кто это? – весело спросил комендант, кивнув в сторону Друда.

– Вор это, ваша милость. Пойман мной лично на краже моей курицы, – ответил Нор.

– Работы у сессии суда прибавится, – потёр кончики пальцев комендант с явным удовольствием. – Как зовут, сударь? – обратился он к Друду.

–Я не вор, – сказал Друд. – Я шёл мимо…

–И курица прыгнула тебе в мешок! – докончил комендант.

–Не было никакого мешка, – возразил мальчик.

–Он в руках держал, ваша милость, – вставил крестьянин.

– Ещё лучше!

– Это парень, который украл, мне сунул…

–Хорошо, сударь, суд разберётся. Так как тебя звать?

–Дэвид.

–А дальше?

–Рудольф.

–Так, Дэвид Рудольф. Сколько лет?

–Пятнадцать.

–До виселицы уже дорос. Откуда родом? С севера, судя по выговору?

–Из Мирлауда. Наш корабль разбился прошлой ночью…

–Из Мирдауда? А почему не с Луны?

–Я говорю правду.

–Юноша, судья Мэлдон не любит лгунов. Это надо же придумать – корабль из Мирлауда! Да уже лет восемь сюда не заходил ни один корабль из Мирлауда!

–Корабль шёл из Кёрэй, это я…

–Теперь у него корабль шёл из Кёрэй! Мой мальчик, Кёрэй и Мирлауд находятся в разных местах!

–Я знаю, я только не знаю, где я нахожусь.

– Ещё лучше! – расхохотался комендант – Ты находишься, сударь, в городской тюрьме Кистоля.

– Я имел в виду провинцию.

–Провинция наша называется Скалла- Вера. Нет, этот парень мне определённо нравится! Линбурн, – обратился комендант к вёльнеру, – проводите этого господина в общую камеру, а мы пока составим протокол о происшествии.

Вёльнер взял мальчика за шиворот и решительно потащил в глубь тюремного здания. Сначала они шли по коридору, а потом свернули на лестницу, ведущую вниз. На площадке, перекрытой решёткой, сидел другой вёльнер. При свете шипящего и роняющего искры факела он, сидя на табуретке, раскладывал на бочке, заменявшей ему стол, карты. Откуда–то из подвала раздавалось пьяное пение.

– Что это они расшумелись? – спросил вёльнер, приведший Друда, охранника.

– Отмечают завтрашнее открытие судебной сессии. Теперь же война. Никакой каторги не будет, ссылки тоже. За исключением тех, кого пошлют в исправительные дома, остальные отправятся на виселицу, – ответил охранник.

– В исправительные дома попадают только женщины дурного поведения и малолетки, – заметил Линбурн.

–То-то и оно, – согласился охранник, – а у нас тут все отпетые, за исключением офицера. А это ещё кто? – кивнул он в сторону Друда.

–Попался на краже курицы. Лжёт, как дышит. Закоренелый. Я думаю, его опознает много свидетелей.

– Ничего, судья Мэлдон и не таких обламывал.

Охранник встал, открыл, гремя ключами, решётку, и они прошли ещё один коридор со сводчатым потолком. Коридор был глухой, из красного кирпича. В конце его находилась обитая железом дверь с зарешеченным окошком. Пока охранник отпирал её, Линбурн развязал мальчику руки.

–Вашего полку прибыло! – крикнул охранник, вталкивая нового узника.

Общая камера представляла собой огромное помещение со сводчатыми потолками, опиравшимися на квадратные полуколонны. Вдоль стен тянулись глухие арки. Свет падал из маленьких окошек, находившихся под потолком. Углы общей камеры были завешены тряпками, за которыми некоторые узники устроили себе нечто вроде отдельного жилья. На каменном полу лежали то охапка гнилой соломы, то продавленный тюфяк.

На оборванного и голодного Друда мало кто обратил внимание. Сидевшая в одном из углов довольно большая компания, распивавшая вино, была сильно навеселе, однако какой-то безобразного вида субъект закричал:

–Тюремщик, принеси нам вина, хлеба и сыра! Мы будем пить за здоровье судьи!

–Деньги вперёд, господа, вы же знаете, – снисходительно ответил охранник.

Компания зашевелилась. Лохматые, оборванные люди расползлись, как крабы, бормоча и икая. С проклятьями и божбой нужная сумма была собрана и отдана охраннику.

– Сударь, если у вас есть деньги, – зашептал Линбурн мальчику, – вы можете отдать их мне, а потом заказывать на них всё, что вам нужно. Так будет сохраннее, ведь эти бродяги всё у вас отнимут.