– Тогда собирайте вещи.

Друд рванулся к двери, потом вернулся, поблагодарил директора и, поклонившись, вышел из кабинета. Очутившись на лестнице, он бросился бежать в спальню, где, достав из–под кровати дорожный сундучок, стал быстро наполнять его вещами. Умяв их ногой, мальчик запер сундучок на замок и, оглядевшись, мысленно попрощался с залитым солнцем помещением. Ему не пришло в голову зайти в класс и предупредить о своём отъезде, так как о товарищах и учителе он даже не вспомнил.

Выскочив на улицу, Друд как вихрь налетел на Подлера, обнял его и затараторил:

– Подлер, миленький, как я рад! А карета, смотрю, новая, хотя отец мог бы купить и получше! Давай, привязывай сундук поскорее! Нет-нет, не туда, ты сядешь со мной!

Наконец, забравшись внутрь, Друд развалился на подушках, возвёл глаза к потолку и, почувствовав, что карета тронулась, поблагодарил небо. Затем взгляд его остановился на зелёных бархатных штанах кучера, видневшихся в переднем окошке.

– По-моему, это не Леофвайн, – сказал он Подлеру, указав на штаны пальцем.

– Это новый кучер, Фрилендер, – ответил Подлер.

– Подлер, миленький, как же я рад отсюда вырваться! – воскликнул Друд и бросился лесничему на шею.

– Ну что вы, господин Шанталь, – смущённо пробормотал лесничий.

– Я знаю, что веду себя как глупый телёнок, но не могу удержаться! Если бы мы не ехали, я бы пустился в пляс! А почему отец так спешно вызвал меня?

– Ваша матушка выступила в качестве просительницы за вас, – с видом заговорщика сообщил Подлер.

– Я так и знал. Отец, естественно, раскаивается, что не вызволил меня из этой тюрьмы зимой, вот и уступил. А помнишь…

И мальчик пустился вспоминать, как они в прошлом году обследовали весь лес, принадлежавший отцу Друда, ставили силки на зайцев и стреляли уток. Подлер то дремал, полузакрыв глаза, то смеялся в рыжие усы, не произнося ни слова, потому что его молодой хозяин болтал без умолку, сам задавая вопросы и сам отвечая на них. Под конец Друд высунулся в окно и чуть не вылетел из кареты, так как дверца внезапно открылась.

По обеим сторонам дороги мелькали крестьянские поля, бедные деревни, тянулись зелёные холмы и одетые молодой листвой сады. Когда солнце находилось в зените, они подъехали к постоялому двору.

–Ну что, хозяин, перекусим? – фамильярно спросил Подлер, теребя ус.

–Перекусим, – согласился Друд. – У тебя отросли шикарные усы. Небось и девушка есть?

–Не без того, – ухмыльнулся Подлер.

–Ой-ой, не важничай! – поддел его Друд.

–Не расстраивайтесь, хозяин, скоро и у вас отрастут такие. Что вам заказать?

– Я желаю, чтобы мы ели вместе. Закажи мяса, сыра и…

–И кувшинчик вина, – закончил Подлер.

–Не много ли?

–Тогда, быть может, кружечку молочка? – почтительно спросил Подлер, но в его словах заключалась явная издёвка.

–Ладно, валяй, заказывай твой кувшинчик, – буркнул Друд.

Приезжие расположились возле открытого окна. Кроме них в зале сидела только группа крестьян, возвращавшихся из города. Видя, что Друд только пригубливает вино из своей оловянной кружки, Подлер с развязностью старого друга заявил:

– Хозяин, не скромничайте, неужели вы сомневаетесь в крепости своей головы?

–Что-то ты стал много говорить, – ответил мальчик. – Не забывайся. Это я могу позволить себе фамильярность, если захочу, но не ты.

– Спасибо на добром слове, хозяин, – помрачнел Подлер и стал есть молча.

Друд не прерывал установившейся тишины. Лесничий был на пять лет его старше, но всё-таки он был только слуга, а потому, по мнению мальчика, он получил отпор по заслугам. Да, конечно, прошлым летом они были большими друзьями, проводили целые дни вместе в лесу и на болоте, часами лежали где-нибудь в засаде, выслеживая дичь, курили возле костра табак отца Шанталя из трубок, вырезанных лесничим, держались друг с другом на короткой ноге, но всё это ничего не значило. На людях они оставались господином и слугой и потому поведение Подлера, как бы подчёркивавшего их равенство, возмутило Друда.

Послышалось пыхтение, стук палки и тяжёлые шаги. Обернувшись, мальчик увидел пожилого морского офицера с белой, фарфоровой голландской трубкой в зубах, спускавшегося по лестнице со второго этажа. К его удивлению, офицер остановился, прищурился, а затем направился к ним.

– Фиборс Подлер, мой мальчик! – воскликнул он, протягивая руки, в одной из которых была клюка. – Какими судьбами! Обними своего старого дядю!

Подлер тут же вскочил и повис у него на шее. Друд не спускал с них удивлённых глаз. Он и понятия не имел, что у слуги дядя может быть морским офицером! Впрочем, времена славы «морского» дядюшки, как видно, давно прошли, потому что его синий с серебром кафтан был изрядно потрёпан.