– Я бы сказал «вундеркинд», но не суть. Хотя… Ежели рассуждать, то я бы так обозначил всякого из вас, студийцев, но ты – мечтатель! Ещё тот мечтатель, нежели просто вундеркинд! Такие живут долго и счастливо, мой мальчик, посему я за тебя рад, хотя живут они счастливо, лишь исполняя желаемое.

– Каждый из нас мечтатель.

– Прошу тебя: не давай кому-либо управлять твоею жизнью.

– Я никому не позволю вертеть собою, господин Жестов.

– Прекрасно! Можешь идти, – убрал мужчина в портфель свой блокнот, – я-то знаю, сколь много у вас, пчёлы вы мои, дел, хе-хе!

– Улетаю! До свидания! – вскочил со стула староста 12-го «Бэ» и обернулся у выхода к учителю. – К слову, волшебный стиль кабинета. Барокко?

Господин Жестов с подозрением оторвался от поиска тех или иных вещей в своём портфеле.

– Возможно, Арти.

– Так царственно! – не уходил ученик.

– Присядь-ка снова предо мной, – обернулся к парню, стоявшему на выходе, психолог.

Юноша смутился, но послушно присел, сцепив ладони в замок и расправив благородно плечи, поставив локти на подлокотники.

– Сидишь, будто б принц, – с хитрой улыбкой продолжил мужчина, – как я этого не замечал? А вдруг…? – приподнял одну бровь господин Жестов.

– Хе-хе! – отмахнулся юноша. – Да прекратите Вы.

– Я говорю правду. Жизнь поразительна и ужасна, как говорят!

– Это Вам Алис сказала или Киара…?

– Ха-ха, никто из них.

– Господин Жестов, с чего бы вдруг у бывшего сироты голубая кровь? Да ниоткуда, если поразмышлять.

– Поверю, но… – учитель раскинул широко руки, словно крылья. – Это Царственный кабинет, Арти! Так его назвали ещё при строительстве!

– В 1967-ом году при самой Сене Паон, величавой модели и просто несчастной молодой женщины. С ума сойти!

– И этому месту не делали косметический ремонт ни-ког-да! Об этом я, к слову, уже говорил твоему лучшему другу Лео.

– Никогда-никогда…? Вы шутите?

– Никак нет!

– Даже потолочная краска не треснула за пятьдесят два года?

– Не треснула.

– Мистика… – восторженно пробубнил под нос Браун.

В дверь постучали.

– Войдите! – скомандовал Жестов.

– Здравствуйте, господин Жестов, Вы закончили?

Арти резво встал со стула.

– Здравствуйте, мистер Кьюпид! Господин Жестов, я пойду, у меня много дел.

– Иди давай, бестолочь! – бесцеремонно рявкнул на парня строгий вошедший в двери мужчина.

Мистер Кьюпид – математик, химик, преподаватель танцев в Талантливом Доме. Мрачный, подозрительный молодой мужчина в строгом костюме с консервативными и радикальными взглядами на мир. Он – классный руководитель 12-го «Бэ» класса. Его фамилия (Cupid) с английского переводится как «Купидон» или «Амур» – и своей романтичной фамилии мужчина не соответствует.

После закрытия двери и ухода Артура Брауна мистер Кьюпид нервно обратился к преисполненному спокойствием господину Жестову.

– Ну? Как мои бестолочи? Столь ничтожны, какими и были эдак пару лет назад? Ха! Не удивлюсь!

Господин Жестов устало снял очки и начал их протирать от пыли.

– Ох… – надел пожилой мужчина очки снова. – И вовсе они у тебя не бестолочи! Большинство из них знает, куда и на кого идти.

– А компашка Брауна?

– Как раз-таки они и знают, куда и на кого идти, Ларцио! – прикрикнул мужчина.

– Господин Жестов – для Вас я просто Кьюпид, даже не мистер Кьюпид! Кью-пид. Никак не Ларцио, Жестов, ясно?! – опёрся на околодверную стенку тридцатишестилетний мужчина.

– Прошу простить меня, Кьюпид.

Главный учитель химии и танцев в Талантливом Доме продолжил с извечно кисло-сердитой миной разговор.

– Благодарю за понимание. Хорошо хоть в одном они не оплошали – в выборе! Меньше мороки мне будет. До скорого.

– До скорого, Кьюпид! – с наскоро натянутой улыбкой произнёс господин Жестов и встал со стула своего после ухода внезапного гостя. – Можно и пообедать! Ох как же хорошо, когда все всё знают! Ах, а когда все элементарно уверены в будущем, мм… – сделал глубокий вдох семидесятилетний мужчина. – Кра-со-та!

Господин Жестов выходит из своего любимого кабинета, таящего историю, и, бредя по коридору минус первого этажа, заходит за двойные двери в музей имени Сены Паон – основательницы Талантливого Дома.

Больше полувека прошло с того часа, как непонятно зачем отстроилась эта школа. История умалчивает истинные мотивы противоречивой модели родом из Франции.

В музее стоит её восковая статуя – статуя светловолосой и кареглазой прекрасной девушки, стоящей на каменном толстом постаменте. На каждой из четырёх сторон выгрирована фраза, считавшаяся афоризмом Сены Паон, но насчёт этого было немало споров. Правда ли, что легкомысленная и меркантильная модель, как Сена, излагала столь мудрые мысли? И именно её ли идеей являлось открытие Талантливого Дома, не на спор ли она сделала это?