— Эм… Ну дык…

— Она будет вести себя хорошо, — глядя Эмме в глаза, веско сказал Брок.

Эмма послушно закивала, подтверждая его слова.

— Ну лады, — согласился механик. — Пусть от сядет где-нить…

Брок в дверях оглянулся на неё и напомнил:

— Эмма, я скоро вернусь и отвезу тебя домой — подожди чуть-чуть! — Он рванул на улицу, где пришлось давиться тугим ветром, сбивающим дыхание. Первые капли еще прозрачного дождя уже молотили по плечам, по офицерской фуражке, по пыльным тротуарам. Далеко, еще с трудом долетая на крыльях ветра гремел гром. Молнии то и дело возникали над океаном — алые, как и сама шаррафа. Прохожих уже не было. Все лавки на Дубовой были закрыты. Хотелось верить, что «Жареный петух» еще не закрылся, иначе, где искать еду, Брок не знал.

Хвала небесам, трактир, пустой и гулкий, пропитавшийся густыми ароматами жареного мяса и специй, еще работал. За стойкой был только сам хозяин — он, быстро наполняя корзину едой, признался Броку, что остался на всякий случай — вдруг ночью пилоткам понадобится еда или еще что. Брок щедро выписал ему чек — с удвоенной суммой.

— Удачно пережить ураган! — пожелал напоследок хозяин трактира, а Брок, прихватив корзину с едой выскочил под первые алые струи дождя — шаррафа пришла раньше, чем он ожидал. Искать цветы было некогда и уже негде.

На углу Дубовой стоял знакомый до боли паромобиль с эмблемой полицейского управления. Брок удивленно приподнял бровь — Эмма хорошо смотрелась за рулем, словно так и надо. Она открыла дверцу:

— Давай, садись уже! А то можем не успеть… Вон уже, красным-красно все…

Брок сел на пассажирское сиденье, пристраивая корзину с едой у себя в ногах:

— Эмма…

— Я хорошо умею водить, — буркнула она, резко разворачивая паромобиль на Ореховую. — Еще никто из ваших не догнал меня!

Брок не сдержал удивления:

— Забавно, я думал, ты только уличная воровка…

Эмма стрельнула в его сторону глазами:

— Я отсидела. Идо говорит — я теперь обычная.

— Так куда едем? — дипломатично поменял тему Брок. Шарлотта в чем-то права. Наверное.

— Ломбард Галли знаешь?

— Обижаешь. Кто же не знает Скорпиона? И что ты ему сдала? — Уточнять, у кого она это украла, Брок не стал. Эмма сама скривилась как от зубной боли и призналась:

— Я сглупила. Нашла камею…

Брок лишь выгнул бровь, и Эмма призналась, доказывая, что воровка всегда остается воровкой:

— Хорошо… Я украла у Идо камею. Украла, потому что дура. Потому что не верила в её честные намерения. Дурака, сам знаешь, надо учить — украсть у дурака незазорно.

— Ага.

Эмма сбавила скорость: потоки воды с небес усилились, так что дождевые щетки не справлялись — дорога то и дело исчезала за тугими струями воды. Грохотало уже где-то над головой. Молнии то и дело прорезали небеса алыми лентами, превращая город в филиал пекла.

— Дура была. Сейчас хочу все исправить, но у меня нет десяти ройсов, чтобы выкупить камею обратно. Верну камею, расплачусь с тобой и… Можешь вязать обратно за кражу — заслужила.

Брок молчал, не зная, что сказать. С одной стороны, его выводы о преступниках в который раз подтвердились. С другой стороны — Эмма могла промолчать и не пытаться вернуть камею, тем самым скрывая факт воровства.

Кровавая вода дикими потоками неслась отовсюду: с небес, по улице, из-под колес паромобиля. Она скрывала город, дома, сужая мир до салона машины и пары ярдов перед капотом, с трудом разрезаемыми светом фар. Казалось, что в мире ничего, кроме крови, не осталось.

Эмма совсем побелела, вцепившись пальцами в руль, и словно приговора ждала его ответа.

— У тебя сохранились связи с «Отпетыми»? — наконец спросил он.

— Своих не сдаю, — отрезала она. — пусть я дура, но дура с понятиями.

Брок спокойно пояснил, доставая из портмоне двадцатку:

— Надо сдать моих.

— Чаво?! — опешила Эмма, паркуясь у ломбарда.

— Моих. — снова повторил Брок. — Надо сдать моих. Точнее, не совсем моих.

— Ну… Да… Эт поворот. Это все меняет… — неуверенно ответила Эмма, принимая деньги. — Я это… Быстро. Ага?

Брок кивнул. Она выскочила под дождь, тут же промокая до нитки, и буквально взлетела по высокому крыльцу под защиту козырька над дверью. Впрочем, от косых струй дождя, летевших по воле бурного ветра почти вдоль земли, это не спасало. Брок не был уверен, что Эмме откроют дверь, но появилась небольшая щель, и охранник, оглядев Эмму, все же запустил её внутрь. Шаррафа шаррафой, а дела должны идти. Прижать бы Скорпиона, но, во-первых, пока нечем, а во-вторых, иногда он был удобен, сдавая самых наглых воров. Тех, кто ему мешал, конечно. Брок передернул плечами, но все же решительно выбрался из паромобиля — вдруг Эмме потребуется помощь. Впрочем, счастливая Эмма выскочила почти сразу же, зажимая в ладони что-то мелкое.