Шрифт:
– > Деконструкция
«Призрачное смещение есть само движение нашей истории. Само существование Европы несет на себе печать призрачности… ‹…› Маркс тоже продумал, описал и диагностировал определенную драматургию современной Европы, а именно – драматургию великих проектов ее объединения как опыт призрачности» [20] .
20
Деррида Ж. Призраки Маркса. М.: Logos-altera. 2006.
Фишер определял хонтологию как прогрессивную ностальгию – тоску по будущему, бывшую в прошлом. Будущее уже наступило, но планы и ожидания в нем не сбылись. Автор расширил контекст и сосредоточился уже не только на Марксе.
Для Фишера важно, что депрессия современности – это тоска по отсутствующему будущему и невозможности преодолеть капитализм. Нам легче представить конец света, чем конец капитализма, сделал вывод Фишер.
«Призраки вызваны нашим нежеланием отпустить данный призрак или же нежеланием данного призрака отпустить нас – иногда эти два обстоятельства по сути значат одно и то же. Призрак не позволяет нам удовлетвориться посредственными благами, кои по крупицам разбросаны в мире капиталистического реализма» [21] .
21
Фишер М. Призраки моей жизни. Тексты о депрессии, хонтологии и утраченном будущем. М.: Новое литературное обозрение, 2021.
О хонтологии можно прочитать в небольшой статье Мейясу «Дилемма призрака». В ней автор ввел понятие «настоящего призрака» – умершего, чью смерть невозможно оплакать, расставшись с ним. Для Мейясу «дилемма призрака» – это инструмент, который показывает тупики современной теологии и атеизма.
– > Что произошло с теологией после смерти Бога
Возможность действенной скорби, которая позволила бы решить дилемму призрака, находится в «божественном несуществовании»: по Мейясу, Бога пока нет, но это не значит, что он невозможен.
«Настоящие призраки – это умершие, которые всегда будут противиться “переходу на тот свет”, дабы заявить живым наперекор фактам, что они все еще принадлежат их числу. Их смерти не свидетельствуют ни о каком смысле и ничего не завершают. Это не столько тени, объявляющие месть, сколько тени, вопиющие по ту сторону любого отмщения» [22] .
Как философия сделала медиа «темными»?
22
Мейясу К. Дилемма призрака. Логос. № 2 (92). 2013.
С известных русскому читателю книг Юджина Такера о феноменах ужасного и странного.
– > Ужас философии и философия ужаса
«Медиа воплощают в себе фундаментальный парадокс медиации: они выступают посредниками в общении или связи с чем-то по определению недоступным» [23] .
В это определение философ и исследователь медиа вложил достаточно простой смысл: «темные медиа» связывают нас со сверхъестественным. В другом тексте автор приводит примеры такой связи: от машин с ультрафиолетовыми волнами из рассказа Лавкрафта до кассеты VHS в фильме «Звонок» [24] . Есть и более современный пример: коммуникация с потусторонним миром – Изнанкой – через источники света в сериале «Очень странные дела».
23
Такер Ю. Темные медиа // Гэллоуэй А. Р., Такер Ю., Уорк М. Экскоммуникация. Три эссе о медиа и медиации. М.: Ad Marginem. 2022.
24
Научно-фантастический рассказ The Colour Out of Space (англ. «Цвет из иных миров», 1927) Г. Лавкрафта, где описаны инопланетные машины, испускающие ультрафиолетовые лучи. «Звонок» – мистико-психологический фильм ужасов (реж. Г. Вербински, США, 2002). Прим. ред.
На первый взгляд, это от нас далеко: нелегко найти медиа, которые открывают портал «на ту сторону». Но в действительности проблема даже более глобальна, чем кажется: по сути, все медиа, с которыми мы ежедневно имеем дело, стали темными. И им уже не нужно специально пугать нас или придумывать новых монстров.
Примеры Такера лишь проявляют сущность явления, отправляющего нашу мысль в увлекательное путешествие. Чтобы любое медиа стало темным, ему достаточно нарушить привычную связь обмена, сломать алгоритмы и вернуться к ощутимости. Темные медиа являются скорее ощущением или настроением, нежели единым концептом или конкретным явлением.
«…Медиа вынуждают нас меньше думать об отправителях и получателях и больше – о каналах и протоколах. Меньше о кодировании и декодировании, больше – о контексте и среде. Меньше о чтении и письме, больше – о структурах взаимодействия» [25] .
Авторы сборника Александр Гэллоуэй, Маккензи Уорк и Юджин Такер работают с последствиями темного поворота. Они пытаются показать: мы живем в медиакультуре пустых сообщений, которая трансформирует фигуру адресата, наши представления о субъекте и объекте, отправителе и получателе. Иными словами, практики медиа и медиации все время оказываются радикально размытыми.
25
Гэллоуэй А., Такер Ю., Уорк М. Экскоммуникация. Три эссе о медиа и медиации. М.: Ad Marginem, 2022.
Сам Такер разделяет темные медиа на мертвые, одержимые и потусторонние. В первых используются простые технологии, утратившие свое первичное назначение. Вторые оказывают на потребителя контента пророческое и эзотерическое влияние (например, карты Таро). Третьи присутствуют в жизни опосредованно, не заявляют о себе напрямую, но при этом существенно на нее воздействуют.
К последнему типу медиа можно отнести многие явления – от академической науки до алгоритмов рекомендаций, которые мы каждый день получаем в социальных сетях. Казалось бы, суть алгоритмов не так уж и важна – до нас доходит итоговый продукт: видео по настроению, статья на нужную тему, реклама вещи, которую мы давно искали. Однако у темных медиа есть некая важная характеристика, меняющая общую картину.