— Может, все-таки попытаемся отчистить жезлы сами? — спросил меня Пошун.

Я хотел ответить, но в этот момент с противоположного конца поляны послышался грозный окрик Холина, — куда прешь, деревня!

Два крестьянских парня тащили длинное бревно для строительства дома и, разворачиваясь, едва не задели сложенные на камне доспехи. Вычищенная от ржавчины кираса ожидала полировки. Уж не знаю, чем ее когда-то протравили кузнецы-умельцы, только после всех лет проведенных под открытым небом она почти не пострадала.

— Надо продать кирасу и шлемы, которые мы нашли в лесу, — сказал я, — доспехов мало, еще поссоримся, когда станем их между собой делить, а так никому не обидно будет.

— Я думал ты латы себе возьмешь, — удивился Пошун.

— Значит, не возьму.

Пошуна я отправил к мастеру огня, а сам с Бибоном и Самоном пошел продавать доспехи. Хоть Паус и большой город, но торговцев, которые сходу могут выложить за товар крупную сумму можно по пальцам пересчитать, и знает их на базаре каждая собака. Конечно, такие люди основную торговлю ведут на втором ярусе, продавая и покупая товары оптом, но и на рыночной площади одну-две лавки держат. Обычно на базаре сам купец не сидит, а ставит вместо себя младшего приказчика, но если товар достоин внимания, то хозяин придет так быстро, как сможет. В нашем случае ждать пришлось недолго.

Как я и думал, с продажей кирасы трудностей не возникло. Младший приказчик подробно рассказал хозяину о том, что принесли дворяне, так что, зайдя в лавку и степенно поздоровавшись с нами, купец лишних вопросов задавать не стал. Часто молодежь, получив наследство, распродавала ненужное оружие. Многим было жалко расставаться с отцовскими доспехами, но куда деваться, если денег нет. Купец мог с закрытыми глазами перечислить все богатые семьи Пауса. Большинство молодых воинов он знал по именам или хотя бы в лицо, но появление чужаков его не смутило. Мало кто продавал фамильные реликвии в родном городе. Купец хорошо знал, как любят почесать языками за спиной завистливые соседи. Опасаясь обидных слухов, дворяне уходили торговаться подальше от дома.

Поставив кирасу на прилавок, торговец с интересом принялся ее осматривать. Видимо ему не хватало солнечного света, падающего из небольшого окошка, потому что он зажег свечу и поднес ее к выпуклой латной груди.

— На улице, что ли хранили, — спросил он, не поворачивая головы.

— Родич в старом сарае держал, — ответил я и для вида тяжело вздохнул.

— Вижу, чистили песком, — продолжал купец.

Он принюхался.

— И в уксусе вымачивали?

— Все-то ты знаешь, — удивился я.

Купец покивал каким-то своим мыслям и перешел к разложенным на прилавке шлемам.

Один он сразу отодвинул в сторону.

— Этот не возьму, — твердо сказал он, — железо совсем плохое.

Второй шлем торговца заинтересовал, и он не только его внимательно осмотрел, но и зачем-то даже примерил.

Ожидая решения купца, я внимательно следил за ним, а вот Бибону совсем было не интересно заниматься торговлей. Мальчишка обошел лавку кругом. Богато украшенную одежду смотреть не стал, зато задержался перед прилавком с кинжалами. Я отметил про себя, что цены на оружие у купца были еще выше, чем на кузнечных дворах.

Торговец, наконец, закончил осмотр, пожевал губами и сказал:

— За кирасу дам 100 монет, а за шлем 30.

Это был настоящий грабеж, о чем я сразу ему и сообщил.

— Сами же говорите, что доспехи в старом сарае держали, — уперся купец, — похоже, там вообще крыши не было. Посмотрите, какое железо. Немного найдется воинов, которые захотят купить порченую вещь.

По опыту я знал, что купцы в лавках дорогих доспехов не держат. Конечно, под прилавком у них припрятана кольчуга или кожаная куртка, укрепленная железными пластинами, на тот случай, если кто-нибудь из местных дворян захочет купить оружие для подросшего младшего сына или возмужавшего бастарда. Для старших детей богачи все заказывали в столице, а для остальных сойдет и то, что попроще. Воины не брезговали покупать подержанное оружие.

— И на такой товар покупатели найдутся, — не сдавался я, — мне вот тоже в свое время у оружейника старую кирасу взяли.

— И, как она показала себя в бою? — с наигранным интересом поинтересовался купец.

— Удар выдержала.

Пререкались мы долго. Купец оказался упрямым и только после того, как я пригрозил, что пойду к другим торговцам сдался и объявил, что готов взять все за 170 монет.

Таких больших денег он в лавке не держал, поэтому попросил разрешения сходить за ними домой.

— Следи в оба, — шепнул я Самону, когда торговец подобрал полы длинного плаща и выскользнул за порог. Мало ли, что взбредет купцу в голову. Может он меня узнал и помчится сейчас докладывать о беглом разбойнике начальнику городской стражи. Конечно, признать меня было мудрено. Для похода в город я выбрал свое самое нарядное платье, а за пояс засунул украшенный серебряной насечкой магический жезл. И все-таки нужно быть поосторожней.

Самон понимающе кивнул и вышел из лавки. Если что-нибудь пойдет не так он успеет подать сигнал.