— Слушайте, граждане! — сказал я весело. — А не пора ли нам подкрепиться, как говорит один известный персонаж?..

Что мы и сделали, и чаю попили под закат уходящего от нас на целый год лета. И бодрая суета за дверью, особый тон голосов, торопливость шагов, волнующий девичий смех… все это значило только одно.

Первое сентября!..

Вот оно и пришло.

Торжественное открытие учебного года началось в 9.00. Празднично одетая, празднично взбудораженная, гомонящая толпа первокурсников собралась у гранитного парадного крыльца главного корпуса. Там уже заранее была установлена пара микрофонов, нечто вроде парадной трибуны. Несколько озабоченных старшекурсников — сейчас бы сказали: волонтеров — руководили процессом, выстраивая новичков по факультетам:

— Так, строители — сюда! Ребята, поживее, поживее… Автоматика, управление — где?.. Химики! Вот сюда.

Не знаю, то ли мы, химики, в этой ораве оказались самыми дисциплинированными, то ли мне это почудилось — но никаких разбродов и шатаний, никакого непонимания. Сказали — и мы выстроились. Не то, чтобы в солдатские шеренги, конечно, но четко, компактно. Мы — то есть вся 407-я плюс Саша, Виталий, Алексей — держались вместе, других знакомых я быстро «отстреливал» взглядом. Вот прифрантившаяся Люба в белом платье в черный горошек-не горошек… некую замысловатую крапинку. Вполне эффектно. Длинные светлые волосы, просто, без затей причесанные, хорошо шли к ее лицу: конечно, девушка тянула к себе мужские взгляды, прекрасно понимая это. К ней, конечно, как цыплята к клушке, жались Таня с Ксюшей… Так, а Лена где?.. А! Вон она. В знакомом мне бежевом платье, не столь броская, как Люба, но куда более элегантно-утонченная. Тургеневская барышня.

Она оживленно переговаривалась с какой-то незнакомой девушкой самой рядовой внешности, из разряда «увидел, через пять минут забыл». Обе улыбались, посмеивались, балаболили не умолкая, вроде бы не обращали внимания ни на что. Но я отлично понимал, что Лена давно уже просекла меня и теперь изо всех сил делает вид, что никакого Василия Родионова она знать не знает и в упор не видит.

Ну вот и первый курс химфака. Порядка восьмидесяти человек. Все впереди!

На крыльце возникло движение. Из входного комплекса появилась группа лиц: солидных немолодых людей, почти все мужчины. Человек шесть-семь. И две женщины: одна тоже немолодая, в строгом костюме, а другая, напротив, молодая, яркая, эффектная брюнетка с жизнерадостной улыбкой. Она и открыла торжество.

— Здравствуйте, дорогие первокурсники!.. — воскликнула она, белозубо сияя.

Кто она — старшекурсница, аспирантка, молодая преподавательница?.. Не знаю. А может, приглашенная гостья?.. Может быть.

Она произнесла достаточно банальные трескучие слова о юности, молодости, советском студенчестве, о том, что «коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым…» после чего передала слово ректору института.

— Доктор технических наук, профессор… член-корреспондент Академии наук… и так далее.

Сдержанно улыбнувшись, ректор подошел к микрофону. Выглядел он, разумеется, чрезвычайно презентабельно. Осанистый, корпулентный, с благородной сединой интеллектуал… Начал со стандартного приветствия, затем, разумеется, вспомнил свое довоенное студенчество, военное лихолетье, умело тронул тему преемственности поколений, светлого грядущего…

— … я совершенно уверен, что вот сейчас, здесь, среди вас стоят будущие крупные ученые, руководители производств… — тут он позволил себе улыбнуться чуть более озорно, — наконец, счастливые молодожены и родители! Те, кто найдет свою судьбу в ближайшие пять лет в стенах нашего института, кто рука об руку пойдет по жизни. И я надеюсь, вы никогда не забудете этот светлый солнечный день, открывший вам дорогу в завтра!..

На этом слове все решили, что надо захлопать в ладоши, что и сделали. Площадь огласилась дружными аплодисментами.

— Между прочим, — тон ректора сделался почти дружеским, — о сегодняшнем дне вы сможете прочесть статью в нашей институтской газете! И статья эта принадлежит перу одного из вас, первокурсников. И конечно, он сейчас присутствует здесь, среди нас…

Еще бы не присутствовать! Меня кинуло сразу в жар и в холод. Вот это ничего себе!

От автора:

Попаданец в СССР стал физруком. Постепенно он становится больше чем просто советский учитель и начинает подминать город. У него важная цель…

Скидка на первые три тома: https://author.today/work/302039

Почудилось, что ректор загадочно улыбнулся. Может, и правда, лишь почудилось. А Лена, стоящая от меня впереди и слева, правым глазом как будто отчаянно косила вправо и назад…

Может, и это мне лишь хотелось увидеть, вот и решил, что увидел. Но дело ведь не только во взгляде! Вся моторика фигуры: слишком прямая осанка, легкая невольная подтанцовка ногами и корпусом… вообще вся видимая мною невербалика — все это говорило о душевных непогодах при нарочитом стремлении казаться беззаботной и веселой.

Ладно, ладно, Елена Игоревна — усмехался я про себя. Уже на крючке, я-то вижу. Трепыхаетесь. Потрепыхаетесь и прискачете. Как козочка…

Ректор произнес еще несколько возвышенно-благодушных фраз и закруглился, передав слово секретарю парткома института.

Тот, в отличие от интеллектуального златоуста, и выглядел и говорил топорно, шаблонными фразами. Прочный, надежный, твердолобый дядя. Впечатление было такое, что приветственную первосентябрьскую речь ему когда-то вручили, велели выучить как «В лесу родилась елочка» — вот он ее из года в год и штамповал устно. Может, даже не особо вдумываясь в смысл. Раз партия сказала: надо! — значит, надо. Партийная дисциплина прежде всего.