Райс невольно отшатнулся от Бэстифара, предчувствуя нечто недоброе.

– Ваше Высочество… – пролепетал он. Вся его смелость растерялась, когда он осознал, что аркал может напрямую угрожать ему. Будто только сейчас Райс по-настоящему понял, что малагорский цирк и впрямь был подчинен не человеку.

– Ваше Высочество! – отчаянно воскликнул Грийр. – Кукловод отпустил нас! Он дал слово, что мы можем уйти, если хотим…

Бэстифар любезно оскалился, приподняв руку. Вокруг нее не появилось красного света, но братья Салих отпрянули от него. Среди остальных беглецов родился и умер испуганный вздох.

– Все верно. Он так сказал.

– Он сказал, что таков был ваш уговор! – напомнил Райс. В его голосе проскользнули панические нотки.

– Не совсем так. Видите ли, мой друг хотел, чтобы его труппа работала добровольно. И это распространяется на всех, кто остался.

Грийр неуверенно посмотрел на брата.

– Быть может, мы поспешили, Ваше Высочество? – осторожно спросил он.

– Без сомнения, – проворковал Бэстифар.

– Мы могли бы…

– Увы, нет. – Голос Бэстифара сделался суровым, глаза похолодели. – Даже если вы передумали и решили остаться, я не смогу принять вас обратно. Новый постановщик сочтет такую работу недобровольной, а я каждый раз буду думать о том, сбежите вы после очередного представления под покровом ночи или нет. Мне не нравится занимать свои мысли такими вопросами.

Райс прерывисто вздохнул. Страх проступил на его лице бледностью, руки подрагивали.

– Ваше Высочество, просто отпустите нас, прошу. Ведь ваш друг…

– Куда же делся твой обличительный тон, Райс? – перебил Бэстифар. – Испуг заставил тебя забыть о нем? – Не дождавшись ответа, аркал смиренно кивнул и продолжил: – Видишь ли, с вашим бегством есть одна проблема. И она касается не только вас.

Бэстифар заложил руки за спину и начал неспешно прохаживаться по шатру, купаясь в волнах чужого страха.

– Мой друг – странная натура. Как и все художники, надо полагать. Иногда он проявляет жесткость там, где надо проявить милосердие, и наоборот. Недавно он собирался лишить жизни сильно насолившего ему человека, и я этому помешал, потому что с той смертью могло быть сопряжено много проблем. Сегодня же он проявил милосердие и позволил вам уйти из цирка, а ведь за этим также неизбежно последуют неприятности. Слухи, которые вы можете распространить за границами Грата или всей Малагории, могут существенно навредить моему другу. Понимаете ли, я согласился на то, чтобы труппа знала о контроле данталли. Но не собирался распространять вести об этом на всю Арреду. Нам ни к чему слава цирка марионеток.

Райс набрал было в грудь воздуха, чтобы возразить, но тут же повалился наземь, подавившись собственным криком, когда вскинутая ладонь аркала засияла алым. В следующий миг остальные артисты в шатре сдавленно вскрикнули и попадали замертво.

Свет вокруг руки Бэстифара погас.

Аркал уставился на шесть безжизненных тел, лежащих перед ним, с удивлением и перевел недоуменный взгляд на свою руку. Он не предполагал, что смерть наступит так быстро. В его мыслях этот разговор должен был продлиться чуть дольше: он предполагал мольбы, споры и отчаяние беглецов. Резкая смерть гимнастов ошеломила его, Бэстифар почувствовал себя почти обиженным и обманутым и глядел на свою руку так, будто осуждал ее за спешку.

А ведь он передал гимнастам малую толику расплаты, которую Мальстен испытывал при дэ'Вере. Неужто человек настолько не способен выдерживать боль, которой боги наказали данталли? А ведь Мальстен терпел это и думал лишь о том, как бы не привлечь чужое внимание криком…

Полог шатра приподнялся, и перед Бэстифаром, вырывая его из раздумий, появился Отар Парс – командир воинов-кхалагари.

– Ваше Высочество, если позволите… – начал он, но осекся на полуслове при виде остекленевших глаз мертвых гимнастов. Реакция была молниеносной: он выхватил из ножен меч и приготовился защищать своего принца от атаки неизвестного противника.

Бэстифар нервно хохотнул.

– Успокойся, Отар, – снисходительно сказал он. – Здесь нам ничто не угрожает, оружие можешь убрать.

Парс недоуменно уставился на него, но повиновался. Он воспринимал любое слово принца как приказ.

– Что произошло? – хмуро спросил он.

– Одно досадное событие, повлекшее за собой смерть этих замечательных артистов, – спокойно ответил Бэстифар. – Теперь нужно убрать отсюда их тела и похоронить, как подобает. Я надеюсь, ты и твои люди поможете мне организовать эти похороны без особенного шума? Не хочу, чтобы их безвременная кончина стала достоянием общественности. Пусть люди запомнят их живыми.

Парс непонимающе оглядел мертвецов. Ни ран, ни пены от яда, ни несовместимых с жизнью травм он не видел, поэтому не мог взять в толк, что стало причиной их смерти. А главное, что могло оставить в их замерших глазах столько мучения и страха. Мертвецы выглядели так, будто упали замертво от испуга.

– В своей жизни я повидал достаточно погибших, – задумчиво сказал он. – Последний взгляд не всегда запечатлевает такой ужас. Позвольте узнать, кто сделал это с ними?

– Мне кажется, ты знаешь ответ, – тихо произнес Бэстифар. Его темные глаза опалили Парса угрозой. В отличие от артистов тот не испугался: он прекрасно знал, с кем имеет дело.