Мальстен вновь посмотрел на артистов, принявшихся отрабатывать номер по второму разу. Музыканты, стоящие чуть поодаль, рассеянно разглядывали партитуры и переговаривались. Когда нити коснулись их, они не поняли, отчего вдруг захотели взяться за инструменты, по какой причине начали играть.

– Вот так? – Мальстен задал вопрос с почти отсутствующей интонацией.

Нити, выпущенные из его ладоней, связались с артистами и музыкантами, наполнив его давно забытой силой. Сознание будто растворилось в малагорской труппе. Он начал видеть несколькими парами глаз одновременно: глядеть в ноты, следить за напарниками по выступлению, чувствовать, когда нужно сделать рывок, как если бы этот рывок должен был сделать он сам. Но сам он находился поодаль от арены в компании Бэстифара, который, задержав дыхание, смотрел на преобразившихся в единый механизм артистов.

Больше не было пауз, не было ни одного лишнего движения, не было ощущения, что люди, выполняющие опаснейшие трюки под куполом цирка, вообще нуждаются в страховке – казалось, что они не способны сорваться вниз.

Бэстифар изумленно замер, когда музыка, заготовленная для другого номера, вдруг вонзилась в каждую клетку его тела, разливая по венам приятное тепло и тут же сменяясь ледяной волной, вызывающей дрожь. Единение движений артистов и звука показалось ему столь пьянящим, что он невольно приложил руку к груди, с изумлением отметив, как сердце с силой ударило его изнутри.

Бэстифар завороженно наблюдал за небывалым коротким представлением Мальстена, с трудом напоминая себе дышать. Он не знал, сколько продлится номер, но молился всем богам Арреды, чтобы это не прекращалось. Казалось, даже свет принял участие в этом действе, подыграв воле Мальстена, хотя это и было невозможно. Надо думать, сам бог Мала решил посодействовать этому зрелищу, в нужный момент наслав облака, заслонившие свет, и вновь обнажив солнечные лучи.

Из гипнотического оцепенения принца вывел голос данталли:

– Бэс?

Аркал встрепенулся, тут же расплывшись в победной улыбке.

– Как я вижу, ты быстро преодолеваешь свой страх, дело лишь в верной мотивации.

Мальстен едва заметно улыбнулся, отпуская нити.

– Добро пожаловать на должность художника-постановщика малагорского цирка, – торжественно объявил Бэстифар.

Глаза Мальстена заинтересованно блеснули – пожалуй, впервые с того момента, как Грат покинул Бенедикт Колер. Однако лицо его тут же подернулось болезненной тенью, и он поспешил отвести взгляд. Он стоически сносил расплату, однако в вопросах боли аркала невозможно было обмануть. Вокруг ладони Бэстифара образовалось яркое алое сияние.

Мальстен громко выдохнул: едва успевшая нахлынуть боль расплаты безропотно отступила.

– Бэс, – предупреждающим тоном обратился он.

– Прости, мой друг, но я не могу позволить расплате разрушить момент твоего триумфа, – строго сказал Бэстифар. – Признаться, я начал искренне беспокоиться, что ты после дэ'Вера уже не выйдешь из этого мрачного состояния, и только сегодня я увидел на твоем лице проблеск искренней заинтересованности в жизни.

Мальстен покривился.

– Ты хотел сказать, «заинтересованности в цирке»?

Бэстифар небрежно махнул рукой.

– Это одно и то же. Я лишь хочу сказать, что сегодня ты впервые перестал напоминать мне качественное творение некроманта и посмотрел вокруг живыми глазами. И я не позволю твоей расплате омрачить этот момент. – Заметив осуждающий взгляд друга, Бэстифар предупреждающе приподнял руку. – Не надо на меня так смотреть, Мальстен, я помню, как ты жаждешь независимости от моего вмешательства, поэтому я не вынуждаю тебя отдавать мне расплату. Но, чтобы она не мешала, я могу ее придержать.

Невысокая девушка с угольно черными волосами, забранными в высокий пучок, сложила руки на груди и с вызовом вздернула подбородок.

– В каком смысле он, – она, прищурившись, кивнула на Мальстена, стоявшего напротив труппы, – будет управлять нами во время представления? Раздавать указания? Участвовать в номерах? Поясните, Ваше Высочество.

Бэстифар снисходительно улыбнулся, склонив голову и направив на смелую девицу выразительный взгляд.

– Нет, Ийсара, в самом прямом смысле этого слова. В цирке грядут большие перемены, и я хочу, чтобы моя труппа была об этом осведомлена.

Гимнаст, которого, как Мальстен успел услышать, звали Райс, сделал шаг вперед и оттеснил Ийсару себе за спину. Сейчас труппа цирка, выстроившаяся перед Бэстифаром, странным образом напоминала Мальстену его анкордских новобранцев. То, с какой агрессивной решимостью Райс сделал шаг вперед из строя, лишь усилило это впечатление.

– Ваше Высочество, при всем моем почтении, это шутка? – мрачно спросил гимнаст. Судя по хмурому выражению его лица, ничего хорошего от ответа аркала он не ждал.