— Понятно, понятно… Так вот о Ромке и речь. Вернее, о твоей мамке, но с ним связано. Богдана, значит, пристрелили, но вдова осталась, Лаурой зовут, пытается рулить тем, что муж оставил. Как-то заявилась к твоей мамке, — Зора ткнула пальцем в Ваню. — О чём говорили, я не слышала, но вроде по виду сначала Лаура ругаться пыталась, потом он с твоей мамкой пошли по улице гулять мимо Гнесинки, о чём-то трепались, а под конец чуть обниматься не стали. А ещё она твоей мамке передала что-то. Типа конверт какой или бумагу, слаба я глазами стала, не разглядела издалека.

Она перевела дух, отпила чаю и продолжила:

— Потом твоя мамка в одну из бывших богдановых сосисочных… или как из там… да не важно, в общем, заявилась туда и народ там построила так, что работать стали как при Богдане.

— Она может, — кивнул Ваня. — А откуда вы знаете?

— Мне верные люди сказали. Там, как Богдана не стало, народец разболтался. Лаура пытается всем этим рулить, но, баба она и этим всё сказано. А твоя мамка, она почище чем какой мужик отлаять может.

— Может, — снова кивнул Ваня, но при этом поморщился. Сколько ему через это отлилось — и не счесть.

— Ну вот она в этих сосисочных для Лауры порядок навела. А ещё мне верные люди сказали, что Лаура возила твою мамку в один из таборов, там твоей мамке пакет какой-то передали, якобы от Богдана. Вот только… как тебе сказать… Богдан, он на троне своём не сидел, не стеснялся сам в табор заявиться, поспрашивать чем народ живёт, где пособить, а к кому и руку свою приложить. Судил он не всегда по закону и обычаю, но старался по справедливости, вот и бывало: где слабому слабину даст, да и сильного поприжать не боялся. Потому и остались люди, что и сейчас ему верны и разговоры идут, что и Лауру надо уважить, поддержать и Рома, если вернётся — будет законный барон. Но к чему это я? А к тому, что таборов-то много, а Богдан был один и вот в тот именно табор он последний раз заезжал в ещё в октябре. Правда ромалов никто на цепи не держит и мало ли где мог барон с этой Мирелой пересечься, но, не того она полёта птица, чтобы барон ей встречи назначал, да и вообще, знал, что она есть.

Ваня на это с сомнением покачал головой:

— Это, конечно, важно, но ничего не значит. Мог передать через кого-то, мог просто, случайно встретил и…

Ваня не успел договорить свою мысль, Зора его перебила:

— Ох, молодой ты, молодой, зелёный! Понимать же должен. Богдан, конечно, большого уважения добился, но и принимали его не все, полно таких, кто только и ждали, когда его сковырнут. А его самомнение хоть и было выше гор, но и ума хватало. Понимал, что важные бумаги, те, что на случай, если тебя прибьют, кому попало отдавать нельзя.

— Может и так, — всё с тем же сомнением согласился Ваня. Соловей уже начал объяснять им основы агентурной работы и успел рассказать о спящих агентах, тех, кого держат в резерве на случай именно таких ситуаций, так что ромкин папа вполне мог держать эту Мирелу в резерве именно на такой случай. Но спорить со старой цыганкой тоже не стал, только навёл справки: Что за табор такой, где их искать, и кто такая эта Мирела?

На том и расстались, только под конец Ваня, по наставлению того же Соловья, назначил новое место встречи, если вдруг Зора опять приедет сюда с какой важной информацией.

— Эть! Колдун ты эдакий! — воскликнула на это Зора. — Как сказал в тот раз оставить телефон, вдруг придётся звонить, а и правда пришлось! В первый раз меня карты обманули! Ладно, давай, говори, где встречаться, если что?

Разбор этой беседы проходил, мягко выражаясь, весьма остро. То-есть когда Ваня докладывал куратору курса о проделанной работе, ничего экстраординарного не произошло. Разве что Ваня спросил:

— За моей мамой не наблюдают?

Соловей на это слегка замялся, на что Ваня даже отмахнулся:

— Да я понимаю, что сейчас начался крутой замес с эти контрорденом, а мы в самом центре. Естественно за семьями наблюдают. Я и хочу узнать, чего там на моими нанаблюдали. Если можно, конечно… — добавил он после короткого молчания.

Соловей на это слегка поперхнулся и сообщил:

— Мы, конечно, приглядываем за семьями учеников, но не то, чтобы слишком плотно. За твоей мамой чуть плотнее, но не настолько, чтобы засечь, что она с этой Лаурой по таборам моталась.

И тут Ваня выдал такое, от чего Соловей чуть не сел, прямо там, где и стоял, в лужу:

— А зря! Вы говорили, что ей мозги правили, но она всё равно не успокоилась. Она даже амулет, который я ей передал не носит и кто знает, кто и чем ей мозги законопатил!

— А откуда ты знаешь, что она амулет не носит? — уточнил заметно обалдевший Соловей Разбойник.

— Так я в телепатии упражнялся, с папой попытался связаться, а вокруг него муар, еле из этого облака вылез. А у мамы никакой защиты нет.

— Ты ведь сказал ей надеть? Объяснил, зачем надо? — с некоторым сомнением уточнил Соловей.