Командир группы, как его там? Ансер? Тоже жить будет и даже не слишком хреново, несмотря на то, что покусали его в морду, да не просто гадюки, а мавки. Но пока пусть полежит не дееспособный.

А вот остальные двое…

Тот, которого укусила мавка ближе к утру узрел Свет. Слишком большая доза яда, от такой и лошадь сдохнет, слишком близко к мозгу. Да и противная это субстанция, гадючий яд. Сразу пошёл в мозг, а там закупорка сосудов и как она не билась… А ведь потерю каждого пациента она воспринимала как личное оскорбление!

Да и Рома, ученик Сиззлинга, готовился последовать туда же, хотя с такими повреждениями, как у него, она выхаживала. И тут возникали вопросы к самому Сиззлингу и его дружку Омнитуенсу. С чем она и направилась к ним, справедливо полагая, что они должны уже проснуться и начать разбираться с тем, что вчера устроили. Там же был и этот самый, с обожжённой мордой — единственный дееспособный командир изо всей группы и он задавал начальству вопросы, ответы на которые хотела получить и сама Виталия.

— … только один без ранения! Группа захвата! Все пятеро! Огневая группа! В полном составе! Командира подобрали на точке встречи в и таком виде!… Что это было? Нам сказали, что это первокурсники, парень и три девки! Это в лучшем случае уровень ученика! А у нас были все сержанты и оруженосцы! Но нас раскатали, как… дерьмо по асфальту!

— Но вы же захватили объект, оруженосец Гладиус!

— Захватили?! Да мы еле ушли! Что это было?

— Вот и я хочу знать, что это было? — спокойно подала голос Виталия. — Учитывая, что твой ученик всё ещё продолжает гореть.

— Что?!!! — охнул Сиззлинг.

— То самое. Повреждения у него тяжёлые, мне пол года с таким возиться, чтобы поставить его на ноги, но, увы, как я сказала, он продолжает гореть. В этом ты, как профессиональный поджигатель, — кивнула она Сиззлингу, — должен понимать больше меня.

— Вообще-то, есть мысли, но надо посмотреть, — задумчиво произнёс архимагистр.

— Ну так, кого сидим, чего ждём? — всплеснула руками Виталия и кликнула ученицу: — Виктория!

Повертев головой и не обнаружив искомое она спросила:

— Кто-нибудь видел, где она?

— Ваша ученица? — уточнил Гладиус. — Она пошла наверх, вот…

Он кивнул в сторону лестницы, ведущей в покои пленницы. Договорить он не успел, потому как целительница птичкой выпорхнула из кресла и унеслась наверх. Архимагистр с архистратигом рванули следом. Последним среагировал сам Гладиус, наглядно показывая, почему эти трое уже достигли рангов стратига и архистратига, а он сам, будучи и старше всех троих вместе взятых, и прослужив Ордену дольше, даже до рыцаря не выслужился.

Вика вошла в комнату этой сучки, из-за которой Рома сейчас лежал обгорелый в регенерационной ванной. Та так и не переоделась в оставленное ей платье, стояла в своих джинсах у окна и смотрела на расстилающееся внизу море тумана и летящие над этим морем вечно меняющиеся облачные башни и обманчивые картины фата морганы. Бесшумно подойдя к ней, Вика не сдержалась и процедив: «Вот тебе, с-сука!», ударила её ножом. Снизу вверх, в область печени, как их учили на боевой подготовке.

Вика так и не поняла, что произошло дальше. Как получилось, что она стояла на коленях с заломленной за спину рукой, а собственный нож был представлен ей же к горлу.

— Ну и что дальше? — сквозь зубы спросила эта белобрысая. — Может зарезать тебя, как этот гадёныш зарезал мою сестру?

Виталия ворвалась в комнату и замерла на пороге. Она ожидала увидеть что угодно, но только не то, что увидела: её ученица стояла на коленях, а пленница держала нож у её горла что-то выговаривала.

Она тут же расшвырнула девушек в стороны телекинезом, закручивая при этом так, чтобы если на горле Вики и появится царапина, то не смертельная.

По идее, после этого девчонки должны быть полностью дезориентированы, а то ещё и приложиться головой обо что-нибудь и потерять сознание. Но опять всё пошло не так. Вика корчилась от боли на полу и та её рука, которую держала белобрысая, была неестественно вывернута. А пленница опять удивила. Она не упала, не ударилась, а как-то перекатилась и… Виталия едва успела отклонить телекинезом летящий в неё нож, а пигалица уже собиралась для какой-то ещё пакости. Единственное, что сообразила целительница — хорошо так, не сдерживаясь, толкнуть её телекинезом об стену. Пленница замерла, приходя в себя, но собранности не потеряла.