[1] Акутора — Красный тигр (пер. с японского)

Ван Хэвен

Стоило выйти из «Оазиса», и словно в бассейн с холодной водой окунулся. Ливень до краев заливал тротуары и наполнял заранее заготовленные емкости мутной водой. Насквозь промок, еще и ноги промочил. Зараза. И так настроение ни к черту. Не люблю, когда пытаются управлять вслепую.

Дождь в Сити не любили, хоть и использовали воду, пахнущую химией, для канализационных нужд. Не то, что снег. Его, едва выпавший, стоило только градуснику показать цифру, приближенную к нулю, дворовая мелюзга побойчее и совсем опустившиеся бомжи в охотку сгребали в утилизаторы, пока не растаял. А ну там органика какая примерзла к пыли? Наивные. Как и мы когда-то.

Хмыкнул. Я не помню, но рассказывали, что, когда только ввели утилизаторы, с улиц пропало все. Сперва мусор, как изначально и было задумано. Затем бездомная живность: собаки, кошки, голуби, крысы, даже пауки и тараканы. Затем в расход пошли плохо лежащие вещи, потерявшиеся домашние животные, ненадежно прикрученные вывески.

Да что там! Целые деревья, где они еще оставались, выкорчевывали и сливали в утилизатор. Дорожные столбы и знаки с кусками асфальта, я уже не говорю про припаркованные машины! Бомжи уносили даже целые фасады домов. А затем стали пропадать и они. Вакханалия длилась полгода, прежде чем на утилизаторы поставили определители ДНК. Сколько тогда народу пропало, никто даже считать не взялся, а уж сколько кладбищ перекопали. М-да.

Сейчас-то все строго — на Окраине, что ни труп, то абсолютно голый. Всё падаль местная оторвет и открутит, даже волосы срежут. Под корень, без луковиц сдают — хитрые, с-собаки. Прошлых захоронений больше нет — после экспертизы родственникам дается разрешение на утилизацию тела. Ну, а если жмурика за несколько дней не хватились, то утилизацию стандартно проведет государство. Обкатанный годами процесс.

Дорогие вещи теперь тоже чипуют. Надоела красивая безделушка — захотел слить в утилизатор — не вопрос. Но идентификационные данные: того, кто приобрел и того, кто утилизирует должны совпадать. Иначе сразу несостыковочка. Ах, нашел? Изволь вернуть. Ах, подарили? Проведи процедуру официально, изволь заплатить налог на дарение. В общем, Большой брат, как всегда, следит за тобой, не забалуешь. Я вспомнил про панду в крохотных, черных как смоль, ручонках ребенка стриптизерши и цыкнул языком.

С мрачным настроением дополз-таки до офиса, в очередной раз повоевал и победил замок. Разулся, чертыхаясь в темноте, стараясь не шуметь зазря и осторожно протопал босыми мокрыми ногами к шкафу. Прислушался к мирному дыханию. Спит.

Только потом стал стягивать мокрую одежду. Джинсы кое-как зацепил за гвоздь и рамки на стене — пусть просохнут. Белье скинул на пол — его теперь только в утилизатор. Вытерся рубашкой и сделал пару разогревающих движений. Кажется, это была последняя условно-чистая одежда. Надо было в том магазине с примерочной все-таки что-то купить, а не только в шпионские игры поигрывать! Ходить «по дому» голышом, когда за стеной в двух шагах спит малолетняя девчонка, не улыбалось.

Развел в чашке еще один пакетик. Лишним не будет. Дозировку я знаю, сталкивались уже, но все равно большими дозами не рискую. А, значит, скоро проснется.

Покосился на джинсы. Сохни быстрее, мокрая тряпка! Придется как есть, на голое тело натягивать.

Рут Стоун

Сначала сон мне нравился. Принц обнимал меня. Точнее, словно со стороны, я наблюдала как наши тела сливаются в единое целое, в чувственном извечном порыве. Прекрасный сон-воспоминание. Сбывшаяся мечта.

Карпы кои скользили по моей коже. Я обнимала в ответ, судорожно, порывисто. Покрывала поцелуями кожу и волосы. Все переживания по поводу неопытности давно выветрились из головы. Прочь-прочь.

Даже мое ненавистное лицо, которое я ежедневно проклинала, глядя в зеркало, сейчас казалось прекрасным. Как луна отражает свет солнца, так и я будто заразилась чужой красотой. В глазах блеск, щеки горят. Припухшие от поцелуев губы озаряет улыбка.

А затем пришел он. Тот смуглый парень с серьгой. Ворвался в наш мир. Нарушил хрупкое уединение.

— Опа, кто у нас тут?

Я испуганно спряталась под короткое одеяло, накрылась с головой, поджала ноги. Не знала, что здесь бывают посторонние. Что они могут так врываться, без стука, без предупреждения. Моя одежда на полу. Слишком далеко, не достать.

Масляные глазки, казалось, ловят каждое движение. Ищут любой участок голой кожи, нечаянно выскользнувший из-под спасительной ткани. Чувствую себя загнанной в ловушку: беззащитная, раздетая…

— Ты не вовремя. — Принц закурил.

Полностью обнаженный, прекрасный как всегда, его, казалось, абсолютно не тревожили чужие взгляды. Похотливые, любопытные, они скатываются, соскальзывают с него как к алмазу не прилипает грязь.

Отстраненный голос слегка успокоил. Он ведь не даст меня в обиду, правда? Но парень с серьгой не спешил уходить. Сел на край кровати. Я забилась в противоположный угол.

— Да ты че, у вас как в кино что ль? Любовь до расстройства желудка?

— Что ты хотел, Акутора?

— Да я так. Заглянул на огонек, подарочек принес. — В смуглых руках как по волшебству появляется какой-то пакетик. Нервные длинные смуглые пальцы вертят его, перекатывают между костяшками. Маленький, со знакомой красно-белой эмблемой. — Не знал, что в курятнике сегодня жарко.