Анна пригласила меня лечь на кушетку и принять удобную позу. Мне подстригли слишком длинные волосы триммером, обработали кожу антисептиком и тальком, чтобы убрать лишнюю влагу. Нанесли слой горячего сахарного состава и начали аккуратно его распределять.

После на горячую пасту Анна приклеивала тканевые полоски. С каждым ее движением я постепенно понимал, что мои опасения были беспочвенными, паста была приятно горячей, но не обжигала, в кабинете хорошо пахло, девушка теплыми руками аккуратно, но уверено втирала шпателем состав.

— Как вы, Максим? — спросила мастерица с улыбкой.

Стараясь развлечь меня разговорами, она продолжала свою работу. Сахарная паста приятным теплом ложилась на кожу, но достаточно быстро остывала в

прохладном кабинете.

— Ну, я… это, нормально, — буркнул я, стараясь выглядеть спокойно. — Просто не привык к подобному.

Анна улыбнулась, наверное, она слышала подобное каждый день.

— Не волнуйтесь, это нормально. Многие мужчины переживают в первый раз. Вы

удивитесь, насколько после этого станет комфортнее. С каждой процедурой волосы будет легче удалять, а гладкость кожи будет сохраняться дольше.

Мы продолжали беседовать, тем временем Анна, вооруженная липкой пастой, заканчивала облеплять полосками ткани мой "интимный лес".

— Так, сейчас я проведу процедуру в тех местах, где паста уже застыла, — объявила Анна, готовясь к следующему этапу. — Подготовьтесь, будет немного болезненно, — предупредила она.

"Немного болезненно" оказалось сильным преуменьшением. Мастер натянула кожу, подцепила свободный край полоски и изо всех сил дёрнула.

Я ощутил резкую боль, которая тут же распространилась по всей паховой зоне. "Волосатая полоска" осталась у неё в руках, однако моя кожа горела, словно в аду. Я чувствовал, как кровь приливала, и в этом месте ещё больше начинало жечь. Хотелось бежать, но я изо всех сил пытался сохранить достоинство в этой непростой

ситуации. Не теряя времени даром, мастерица начала отрывать остальные полоски.

Фак!

Неужели я был так глуп, что подписался на такое! Намазанный пастой и обклеенный полосками, я понял, что попал по полной. В таком виде убегать было уже поздно.

Хотелось выть, но я старался быть мужиком и терпеть эту пытку, не произнеся ни звука. Процедура началась с паха, и в это время я старался убедить себя, что "это не слишком больно, а просто странно". К концу процедуры мои стойкие убеждения рассыпались в прах. Внутренний монолог о том, что мазохизм, возможно, не мое, безостановочно крутился у меня в голове.

Кожа болела, горела, я привстал, решив оценить то, ради чего страдал. На красной, раздраженной коже мелким крапом выступала кровь.

— Корни волос вросли очень глубоко, для первого раза это нормально, -

Анна, видимо, заметив мои мучения, решила меня успокоить.

Я не отвечал, а лишь смотрел на крохотные капельки крови вокруг члена.

— Вы в порядке? — спросила Анна.

— Да, да, все отлично, — ответил я, стараясь держаться так, будто бы ничего особенного не происходит.

Как за это можно отдавать деньги?! Если бы я знал, то не пошёл бы, даже если бы мне заплатили!

— Тогда продолжим, перевернитесь, пожалуйста, задом, встаньте на колени и раздвиньте ягодицы.

Блядь! Неужели мои мучения еще не закончены? Нет, это уже слишком…

— Я что, раком должен вставать?! — вырвалось у меня.

Это было унизительно, тут же всплыла картинка, как я пристраиваюсь к одной из своих бывших пассий, только вот на месте девушки теперь должен быть я.

— Глубокое бикини подразумевает полное удаление волос даже в труднодоступных

местах, — пояснила мастерица.

Мне стало стыдно за свое невежество. Я ведь сам на это согласился, никто меня не заставлял, а Анна просто делала свою работу.

Мне пришлось встать, как просили, но ничего не мог поделать с ощущением, что я, словно шлюха, выставляю свои тылы на всеобщее обозрение.

Краска заливала лицо, незнакомая женщина могла лицезреть мой задний проход, да ещё и в такой унизительной позе. Но оказалось, что это еще не самое страшное. Когда закончили обдирать ягодицы, мастерица принялась за мошонку.

Ощущения на тестикулах можно было сравнить с тем, как если бы кто-то

решительно удалял мои волосы не с помощью воска или сахарной пасты, а чем-то, что ближе к огнемету. Я беззвучно кричал, глаза у меня вылезали из орбит от боли, а когда Анна добралась до самых "труднодоступных мест", я сильно опасался, останусь ли я мужчиной после этого.

В конце концов, когда Анна сказала: "Готово!", я почувствовал себя свежим, словно новорожденным, только без пеленок и с меньшим количеством волос. Разгоряченную кожу в области паха приятно охлаждал воздух, который больше не останавливали волосы.