А лужи эти — на скорости в самый притык проявляются, зарррразы! Всё одно перескакивать приходится, ритм срывать. Это я ещё по воде мал-мал соображаю, а ребята, кто по другим стихиям или послабже, и вовсе ничего не видят, не говоря уже о тех, кто без магического дара. Раз — один носом клюнул! Оп — другой! А вот и Савка вляпался, прямо передо мной — аж носом в землю посунулся, в кувырок ушёл! Мне, чтоб за него не запнуться да не урыться, пришлось резко в сторону взять. Невольно замедлился. Зато заметил важное! Там, где Сава в лужу наступил — светиться перестало! Мокрым блестит, а синего нет. Значит, что? Значит, кто их наших подорвался, тот и снял гадость. Харитонова с преподавателями на трибуне сидит, далековато ей, а коли ближе к нам потащится — это уже отследить можно.

Бегу, глаза в разные стороны, чес слово: и перед собой успеваю стрелять и за бегущими наблюдаю. Так и есть! Одноразовые ловушки-то! Наступили — блеск пропал, разрядилось. А ребята наоборот туда ногой второй раз попасть боятся. Зря! Подновления не включаются.

Разобрался я — жить веселее стало! Бегу смело за основной толпой, по следам без опаски шлёпаю. Смотрю — рядом со мной ещё несколько парней что-то соображать начали, стараются в следы предыдущих наступать.

К третьему кругу мы с самыми скоростными аккурат сравнялись, уже в затылки им дышим. Как говорит наш Сава: «Бегмя бежим!» А ситуация у первых — хоть разорвись! И скорости хочется выдать, и страшно в магические препятствия вляпаться, и выдыхаться помаленьку начали — в общем «и хочется, и колется, и мама не велит». А бежать всё равно надо. Бегут первые ряды, чисто гончие: все как один в дорожку пырятся — кто чё заметит. От каждого мокрого пятна шарахаются.

Прикинул я: эти передние щас предсказуемо отставать начнут. Полгода носимся по ипподрому, кто чё может, все давно уж выучили. Отсмотрел я за третий круг весь центр дорожки — нету больше бликов гадостных синеньких! Все пособрали — разминировали. Значит, свободно всё, можно прибавить скорость.

Поднажал я потихоньку. Пока мысли всякие гонял да присматривался, оказался в лидирующей восьмёрке. И есть ребята-соученики, которые могли бы сейчас наддать, да всё осторожничают. Само собой, коли ловушек чётко не видишь, лучше уж синица в руке, чем дятел в ж… (пардону просим).

Огляделся я ещё раз. Чисто всё. И дочка Харитовская там же, на трибунах, сидит как пришитая.

Эх, ребятушки, четвёртый круг пошёл — а ну, веселей, залётные!

Как наддал я жару! И первым за мной Еша рванул. Это наш брат казак, только что по национальности — бурят, из Бозоя. Сообразил, хитрован, что я чего-то вижу — след в след понёсся. А за ним, на этакий фокус глядя — и остальные цепочкой выстроились!

Это я потом узнал, когда первым добежал и услышал:

— Первому — двенадцать баллов, следующей тройке — одиннадцать!

Обернулся, руки в колени упёр, отдышаться пытаюсь, сморю — половина курсантов, чисто волки, когда по снегу цепочкой бегут — так через финишную черту и вваливаются.

— Всем остальным из этой группы — десятка! — выпалил строгий капитан. — Не тормозим! Живо на полосу препятствий!

Да ёшкин кот, а! Но таки прав он, сказано же было — без перерыва.

НЕ ТОРМОЗЯ!

Полоса препятствий имелась посреди ипподрома в трёх комплектах — вот ко всем им по порядку прибытия очереди и выстроились

Полоса-то стандартная, наша. Да вот только Анфиска Харитонова, язви её в корень. Такой неприятный фактор мажеский. Да ещё первому бежать! А с другой стороны — была не была. Вышел на стартовую, всматриваюсь, чего-то отблёскивает, а чего непонятно. Ну будем посмотреть.

— Пошёл! — скомандовал наблюдатель в жёлтой рубашке и нажал кнопочку секундомера, сам же споро пошёл вдоль полосы, чтобы примечать мои огрехи, буде каковые обнаружатся, и записывать их в специальный блокнотик.

Помня своё прошлое фиаско со скоростным прохождением, нонеча бежал, «торопясь медленно». Оно вернее будет. Пока енти блики выглядывал, чуть не вляпался. На лабиринте «Змейка» все брёвнышки оказались залиты как бы маслом скользючим, вообще захватиться не было сил-возможностей. Пришлось так просто пробегать.

Потом чуть с бревна не урылся, автоматически себя мажеской силой от землицы оттолкнул — не запрещено, слава Богу.

Потом чучелко, которое надо было шашкой уколоть, или рубануть, уворачиваться вздумало.

Да уж, много гадостей девичий мозг придумать может. А ежели эти придумки ещё и мажеской силой подтвердить — то просто держись получается. Ну и держался.

Еле-еле прошёл. Парни за мной, чувствую, приободрились. Выходит — разрядил я ловушки, им по чистой полосе бежать? Любопытно, а глазеть некогда. Соглядатай мой с секундомером командует:

— Стрельба! — а сам секундомер жмёт, в блокнотике чевой-то карябает. — Время, время!

До места стрельбы и идти-то недалеко, ан подрезал меня Ешка. По второй линии полосу препятствий проскочил и на два шага меня опередил, жук. Его «надсмотрщик» притулился рядом во входом, а мой, через плечо мне глянув, объявил:

— Мы вторые! — это он не мне, а другому такому же в жёлтой рубашке парню, который Федьку привёл.

— Понял, — кивнул тот и на всякий случай напомнил: — Господа экзаменующиеся, разговоры по-прежнему запрещены.