А видел он…

– Глексены! – воскликнула посол Прат.

– До сих пор я так и не мог до конца поверить, – сказал советник Бедрос.

Адекор, улыбаясь, посмотрел на Понтера:

– Узнаёшь кого-нибудь?

Понтер всмотрелся в экран. Как и в прошлый раз, портал открылся в нескольких человеческих ростах над полом; похоже, лаборатория квантовых вычислений располагалась немного выше и чуть-чуть к северу от центра камеры нейтринного детектора. Помещение по-прежнему оставалось сухим, и в нём работал десяток или больше глексенов. Они были одеты в комбинезоны, все носили на головах жёлтые пластиковые черепаховые панцири. У большей части глексенов была такая же бледная кожа, как и у народа Понтера, однако у двоих она была тёмно-коричневого цвета. Создавалось впечатление, что практически все рабочие – мужчины, но в случае глексенов определить это не всегда просто. Конечно, лицо, которое он надеялся увидеть, было женским, но глупо было ожидать увидеть её среди ремонтников на дне шахты.

Все лица были обращены к зонду, и некоторые из глексенов указывали на него своими костлявыми руками.

– Нет, – сказал Понтер. – Никого не узнаю.

Микрофоны зонда передавали окружающие звуки, странно искажённые отражением от стен каверны. Понтер не понимал, что они говорят, но один раз определённо разобрал своё имя.

– Хак, – сказал он, обращаясь к компаньону, – что они говорят?

У Хака теперь был новый голос; во время последнего обновления Понтер попросил Кобаста Ганта загрузить в компаньон приятный мужской голос, не похожий на голоса никого из знакомых.

Хак ответил через свой внешний динамик, чтобы его могли слышать все собравшиеся:

– Мужчина в правой части экрана только что упомянул сущность, которую они называют Богом, – очевидно, в данном контексте это возглас удивления. Мужчина рядом с ним произнёс имя предполагаемого сына этой сущности. А женщина рядом с ним сказала: «Цельные фекалии» [25] .

– Очень странно, – сказала Тукана.

– Мужчина справа, – продолжал Хак, – кричит кому-то за пределами поля зрения, чтобы тот установил телекоммуникационный контакт с доктором Ма.

Пока Хак говорил, несколько глексенов подошли ближе к зонду. Понтер испытал удовольствие, услышав, как ахнули три члена Верховного Серого совета и посол Прат, впервые увидев вблизи странные, словно сдавленные с боков лица глексенов с их смехотворно маленькими носами.

– Ну что же, – сказал Дерн, робототехник, – похоже, мы восстановили контакт, и похоже, что условия на той стороне приемлемые.

Трое членов Верховного Серого совета коротко посовещались, затем Бедрос кивнул.

– Приступим, – сказал он.

Понтер и Дерн взялись каждый за свой конец деркеровой трубы. Адекор открыл дверь, ведущую в вычислительную камеру. Не было ни шипения, ни хлопка в ушах, которые свидетельствовали бы о разнице давлений; хотя весь воздух в вычислительной камере предположительно был из мира глексенов, в этот раз произошёл обмен примерно равного количества. Глексены тщательно фильтровали воздух в помещениях своей нейтринной обсерватории, так что Понтер, вдохнув, не уловил никакого запаха.

Точка выхода в другую вселенную была отчётливо обозначена двумя кабелями, исчезающими в окружённой синим сиянием дыре в пространстве. Дерн, присутствовавший при возвращении Понтера с той стороны, направил сложенную деркерову трубу так, чтобы её конец соприкоснулся с привязным тросом зонда. Понтер повернул свою часть трубы – в ней было добрых восемь саженей в длину – так, чтобы она была параллельна привязному тросу.

– Готов? – спросил Дерн, глядя на Понтера через плечо.

Понтер кивнул:

– Готов.

– Хорошо, – сказал Дерн. – Теперь потихоньку…

Дерн начал вдвигать сложенную трубу в портал, который расширился ровно настолько, чтобы охватить её по окружности. Понтер осторожно толкал сзади. Адекор принёс с собой портативный монитор, показывавший изображение с камеры зонда. Он повернул устройство так, чтобы Дерн и Понтер видели, что происходит на той стороне. Хотя зонд опустился к полу детекторной камеры, так что трос и оптический кабель изгибались на 90 градусов сразу, как только оказывались на той стороне, деркерова труба торчала из портала параллельно далёкому полу. Глексены не могли до неё добраться: она была слишком высоко над их головами. Но они указывали на неё и что-то кричали друг другу.

– Достаточно, – сказал Дерн, когда в портале исчезла половина трубы – посередине длины на ней была нанесена маленькая риска. Понтер перестал толкать. Дерн перешёл к другому краю трубы, чтобы помочь Понтеру раскрыть её.

Сначала они с Понтером едва могли засунуть в трубу руку. Но по мере того как они тянули её в разные стороны, под громкое щёлканье храповиков она всё больше и больше увеличивалась в диаметре.

Понтер засунул вторую руку в расширяющееся отверстие, Дерн сделал то же самое, и они продолжили тянуть каждый в свою сторону. Скоро диаметр трубы достиг сажени – но это была лишь треть её максимального размера, и они продолжали растягивать её дальше и дальше.

К этому моменту посол Прат и трое Серых советников уже были в вычислительной камере. Один из эксгибиционистов спустился вниз вместе с ними; второй остался на верхней ступеньке, ведущей из пультовой лестницы, – он явно хотел находиться как можно дальше от места событий, если что-то пойдёт не так.

По виду Бедроса было понятно, что ему хотелось поучаствовать – в конце концов, здесь и сейчас творилась история. Понтер одобряюще ему кивнул. Вскоре уже шесть рук растягивали всё расширяющийся створ трубы. На переносном мониторе Понтер видел, как глексенские, заострённые книзу челюсти попадали от удивления.