– Я.., ничего не хочу. Но ты, Джексон, за это ответишь, - шепотом пригрозила Хелена. Врач сочувственно улыбнулся Джексону.

– Все мамы говорят это папам. Конечно, у вас другой случай. Вы же...

Естественно, врач знал, что Джексон не отец ребенка. Он ведь знаком с Хеленой. Джексон мысленно поблагодарил этого человека за то, что он не выгнал его из родильной палаты, Хелена издала низкий, протяжный стон.

– Ну пожалуйста, - взмолилась она.
– Сейчас уже можно?

В ее просьбе было столько страдания, что Джексон не мог не повернуться к врачу.

– Доктор?.. Тот кивнул:

– Да. Теперь можно тужиться. Помогите ей. Считайте до десяти между потугами. Поддерживайте ее.

Джексон обхватил Хелену за спину, пока врач и акушерка помогали ей принять правильное положение.

– Тужься, золотце, - подсказал он, но она уже начала.
– А теперь считаем. Один, два, три...

– ..четыре, пять, шесть...
– продолжила вместе с ним Хелена.
– Теперь можно?

– Еще нет.., девять, десять, - закончил Джексон, перескочив через пару цифр.
– Давай.

Вместе они считали. И тужились. Снова и снова. Хелена устала, ее стоны становились все более громкими, дыхание - еще более частым.

– Я.., я.., я больше не могу, - сказала она.

– Еще один раз, - настаивал доктор.
– Тужьтесь сильнее.

И Хелена стиснула ладонь Джексона с такой силой, что их руки чуть было не приварились одна к другой. Джексон старался передать ей свою силу.

– Головка прорезалась, - сказал врач, и Хелена продолжила тужиться.

Мыча от напряжения, она вытолкнула своего ребенка в мир, прямо на руки доктору.

Тот улыбнулся задыхающейся Хелене.

– Вот она. Ты справилась, Хелена. У тебя девочка.

В течение нескольких секунд Хелена никак не реагировала на эту новость. Затем откинулась на руки Джексону.

– У меня девочка, Джексон, - беззвучно прошептала она, прижимаясь к нему своим измученным телом.

Джексон улыбнулся ей, погладив ладонью ее влажные волосы. Хелена улыбнулась в ответ и лишь затем взглянула на крошечного человечка на руках у врача.

– Хотите перерезать пуповину?
– спросил врач у Джексона, и тот, взяв ножницы, с удивлением обнаружил, что его руки дрожат.

Он был поражен видом беспомощного маленького существа, крохотной девочки, которую акушерка передала наконец Хелене. Он с умилением смотрел, как розовые губки ребенка ищут сосок на ее сливочной груди. Ни в какой церкви он не испытывал такого благоговейного трепета, как сейчас, при виде нового человека, пришедшего в этот мир, чтобы занять причитающееся ему место.

В течение долгих секунд Джексон смотрел. А затем пытался убедить себя остаться.

Он все сильнее чувствовал себя обманутым. В нем больше не нуждаются. Он сделал все, что должен был сделать. И оказался третьим лишним.

Джексон медленно встал, глядя на Хелену и ее дочь.

– Разве она не прелесть?
– спросила Хелена, не сводя глаз с ребенка.

– Просто чудо, - согласился Джексон, погладив ее по щеке и поцеловав в лоб.
– Я ухожу, чтобы ты могла спокойно пообщаться с дочерью.

Он пошел к двери.

– Джексон...
– Ее голос был тихим и неуверенным.

Джексон обернулся.

– Останься, - попросила Хелена.
– Хотя бы на несколько минут. Можешь отдохнуть вон там.
– Она показала на кресло, - Ты, наверное, очень устал.

Джексон не чувствовал никакой усталости. В нем бурлила энергия, он был как пьяный. Он сел и залюбовался самым прекрасным зрелищем в своей жизни. Джексон знал, что не забудет это мгновение и через много лет после расставания с Хеленой.

"Настроение скачет как ненормальное - то вверх, то вниз", - подумала Хелена два дня спустя, когда Билл забирал ее из роддома.

Эти два дня, проведенные с дочерью, Бет Энн, были наполнены радостью, счастьем и новыми открытиями.

Но в течение этих же двух дней Хелена осознала, что ее жизнь изменилась безвозвратно, что их с Джексоном ничто больше не связывает и что вскоре он уедет навсегда. И это был.., ад, дикая смесь радости оттого, что ей посчастливилось встретить такого человека, и безумного желания уговорить его остаться.

– Но он же еще не уехал, киска, - прошептала она на ухо своему ребеночку.

– Что?
– спросил Билл.

– Ничего, - сухо ответила Хелена.
– Я всего лишь сказала, как хорошо вернуться домой, к нормальной жизни.

Он хмыкнул.

– Думаю, теперь твоя жизнь станет немножко другой.

– Гм, знаю, но ничего не имею против. Я люблю бурную деятельность. Люблю быть кому-нибудь полезной.
– И у нее еще осталось немного времени, чтобы быть полезной Джексону.

– Тебе здесь совершенно нечего делать, - заявил Джексон несколько часов спустя, когда Хелена пришла к нему с Бет Энн в сумке для переноски младенцев.
– Тебя же только что выписали из роддома.