– Допустим. Что там со второй моделью поведения? – нетерпеливо ответил Фабьен вместо глубоко задумавшегося врача.

– Те, кто смог и может жить дальше, не зацикливаясь на хроническом недомогании, чувствуют себя значительно лучше, однако крайней стадией все равно будет смерть. Пока они ведут привычный образ жизни, кора головного мозга находится под непрерывной осадой. В какой-то момент психика сдает позиции, эмоциональные центры отключаются и тут все снова возвращается к апатии либо переходит к суицидальной идеации.

– К мыслям о самоубийстве, – озабоченно перевел Бао Кан.

– Именно.

– Какой из шаблонов быстрее приводит к смерти? – с тревогой спросила Лулу, немного прикусив губу, будто сама испугалась своих слов.

– Трудно сказать. Тут все зависит от психического здоровья самого человека. Подростки и люди предбальзаковского возраста наиболее уязвимы из-за изменений гормонального фона, тогда как младенцам ничего не остается, кроме как терпеть.

– Это все конечно познавательно, но нам нужны причины и методы борьбы, хоть что-нибудь, – нахмурился мгновенно постаревший Фабьен. – Статистики и прогнозов недостаточно, тем более если нельзя точно определить сколько времени у нас осталось.

– Выложите все карты на стол, чтобы я знал чем можно крыть. Вы ведь чем-то занимались здесь несколько месяцев, верно?

– Занимались, – послушно согласился француз. – Именно поэтому Бун теперь выламывает двери больничного блока, а я слишком долго искал вас, чтобы вот так просто рискнуть. Вы ведь и недели здесь не провели, а уже чувствуете это. В полевых условиях вы тоже можете окончательно свихнуться, а второй палаты у нас, к сожалению, не предусмотрено.

– Опубликовать собранные материалы и эвакуировать город разве не вариант?

– Парижские службы никого не защитят, потому что сами подвержены воздействию неизвестной фигни. А до государственного и, тем более, мирового уровня нам еще далеко. По крайней мере, пока не начнутся массовые самоубийства, способные привлечь общественность, в отличие от никому неизвестного частного бюро.

– Тем не менее, вам пятерым удалось сохранить рассудок, а местами и хорошее настроение. И, похоже, каким-то волшебным образом меня это тоже касается. Отрицать наличие боли не буду, но я могу думать о ней, рассуждать, сосредотачиваться, сильнее она от этого не становится. Впрочем, слабее тоже. Не хотите поделиться секретом?

– Мы думаем, что все дело в нашем замечательном офисе, – хвастливо заявил Фабьен, – Бункер с автономными системами фильтрации воды и воздуха. В случае радиационного заражения, наружная дверь автоматически блокируется, пока фон не снизится до пригодного для жизни. Ручное управление тоже предусмотрено, у нас в хранилище есть защитные костюмы.

– Значит, мы здесь консервируемся до того момента, когда необходимо выйти наружу. Интересно, прерывистое влияние того, чем бы это ни было, столь же губительно как перманентное воздействие? Или каждый цикл убивает нас со своей начальной стадии? Что вы говорили о моем предшественнике, Фабьен? Хотелось бы понять как именно он дошел до ручки.

– Господа, – неуверенно вмешался Гай, – Я все еще работаю над защитным шлемом. Об этом ведь можно говорить?

– Говори, – великодушно разрешил Нуаре де Поль.

– В теории, он будет работать как наш бункер – поглощать все известные науке излучения. Еще к конструкции прилагается обычный противогаз. Думаю, этого будет достаточно, чтобы отправиться на ту сторону? – скорее спросил, чем высказал свое мнение инженер.

– На какую еще сторону? – тут же уцепился за реплику русский сыщик.

– На ту сторону баррикад, на улицу то бишь, – Фабьен задумчиво почесал подбородок. – Как скоро закончишь сборку?

– Неделя, плюс-минус.

– Глупая трата времени. Никто не будет ходить по городу в шлеме. Даже если разработать несколько ультрамодных фасонов, предложить массу цветовых решений и поставить производство на поток. И это я еще не говорю о респираторах.

– Остыньте, Ян Николаевич, – француз расплылся в добродушной улыбке. – Мы просто ищем варианты. К тому же, парижская мода столь непредсказуема и заразительна, что еще вполне способна удивить.

– Сказал человек в феске, – угрюмо передразнил Зяблицев.

– Папа прав, – робко поддержала отца Лулу. – Лучше делать хоть что-нибудь, чем не делать вообще ничего. И, наверное, на сегодня хватит, уже поздно. Вы, Ян Николаевич, пропустите ужин, если не поторопитесь.

– Спасибо за столь трепетное отношение к моему распорядку дня, – не то съехидничал, не то сердечно поблагодарил детектив. – Но мне нужно проверить еще кое-что.

– Вам нужна наша помощь? – от имени всего коллектива поинтересовался Нуаре де Поль.