Шрифт:
– Следи, главное, чтобы на пол твои шарики не высыпались. Как бы у курей несварения с них не было, – усмехнулся Харон. Ян важно кивнул.
– Долго ещё до Москвы? – спросила Лена.
– Завтра к вечеру будем!
Лена пошла платить за ночлег, потом осмотрела комнату. С балкона виднелась речка, которая, если верить Харону, прямо в Москву и текла. Леса чередовались полями, всё было насыщенно-красочным, сочным. Над гребнями деревьев пролетело что-то, напоминающее человека в бочке, но прежде чем Лена смогла присмотреться, оно нырнуло в гущу крон. На всякий случай, она решила спросить Харона. Тот ещё был во дворе – наблюдал, с каким благоговением Ян кормит коз, да посмеивался в кулак.
– Харон, я не уверена, что видела именно это, но, кажется, над деревьями пролетел человек в бочке…
На такое даже Ян оторвался от своего занятия, выпрямившись и удивлённо глядя на сестру.
– Я думал, в Аномалии ничего не летает… – он на автомате потянулся в карман за очередным шариком.
– Летает-летает… Только не совсем в бочке, – хмыкнул Харон, – а летело оно с метлой?
– Вроде бы… Что-то было в руках, но я не разглядела…
– Наверное, Баба Яга. Это такая ведьма, живёт в лесу в избушке на курьих ножках…
– А избушка ножки не раздавит? – засмеялся Ян, выронив пару шоколадных шариков на землю. Шепотом выругался, с опаской срельнул глазами на Харона – тот велел не рассыпать – поднял и поскорее сунул в рот. А потом пропал.
– Там большие ножки… – начал было Харон, и осёкся, уставившись на маленького беленького козлёночка. Потом пошёл к нему.
– Харон, где Ян? – у Лены похолодало в животе от ощущения, что произошло что-то очень плохое
– Ща…
– Харон, куда подевался мой брат?.. Харон, не молчите!
Харон внимательно рассматривал траву, где стоял козлёнок, потом громко выругался, тыкая пальцем в заполненную водой ямку в земле.
– Вот твой брат! – трагично заявил Харон, вручая Лене козлёнка.
– Не смешно!
– Согласен, но другого брата я тебе дать не смогу.
– Харон, где Ян?!
– Вот!
– Это не Ян! Это очередная зверушка с этой фермы!
– Это Ян… Он не знал, что нельзя пить из козьего копытца.
– Из чего?!
– Смотри. Вот он тут стоял, так? Потом он свои конфеты уронил, и, видимо, одна попала в эту ямку. А он, дурак, поленился помыть и сунул в рот.
– Гадость! – согласилась Лена, – Но я не понимаю, причём тут этот козлёнок!
– Это же козье копытце!!!
– Харон, я из Австрии, объясни мне по-человечески, пожалуйста!
– Тебе мать сказку про козье копытце никогда не читала?! А как же знаменитая картина Васнецова?!
– Харооон…
– Ой, беда… В общем, ты же понимаешь, как работает Аномалия? Берет все народные сказки, которые достаточно людей знают, и делает их реальностью.
– Да…
– И есть одна очень известная сказка про то, как брат с сестрой шли в город по делам, а было жарко и мальчик пить хотел. Сначала из коровьего копытца, потом из свиного, а сестра ему запрещала, мотивируя тем, что выпив из коровьего копытца он станет коровой, а из свиного – свиньёй. Когда они мимо козьего копытца проходили, мальчик не спросил, испил водицы и стал козлёночком.
– Какой бред…
– Обычная сказка… Все знают, что из копытца пить нельзя.
– А он по сказке человеком то стал?
– Стал. От радости, когда злую колдунью убили и его сестру спасли.
Лена с Хароном задумчиво уставились на козлёнка. Тот почти по-человечески сидел на попе и слушал Харона. Потом жалобно посмотрел на Лену и совершенно по-человечески выругался, причем по-немецки.
– Ты не горюй, завтра к вечеру будем в городе, там может в больнице кто с таким сталкивался… А переноску для него мы тебе организуем… – сочувственно пробасил Харон.
2. Оборотень
"Оборотень – колдун, способный превращаться в зверей и обращать в зверей других людей. Легенды об оборотне общие у всех славянских народов. В отличии от мифологии народов Европы, у славян оборотень изначально был положительным персонажем, да и факт оборотничества воспринимался в принципе как нормальное явление. Необычное – да, но ни в коем случае – не страшное и ужасное. «Оборотиться», «обвернуться» (превратиться) нередко буквально означало «перевернуться», то есть перекувырнуться, «переброситься через себя» или через условную границу. «Оборачиваясь», человек как бы переворачивался той стороной своего существа, которая приобщена к высшим силам мира, к почитаемым зверям, птицам, рыбам – «предкам, родственникам и покровителям».