Шрифт:
Огорчил меня также ледяной и мстительный тон Асиной книжки о Довлатове. И вот почему.
Я познакомилась с Асей, когда они с Довлатовым уже развелись, и он был женат на Лене. Хотя мы с Асей клубились в разных компаниях, у нас было много общих знакомых, и мы время от времени встречались. Мне импонировала ее независимость, веселость, прямодушие, беззлобность и легкость характера. В ответ на мои восторги по поводу яркого литературного дарования Довлатова, блеска его прозы и его мужского обаяния Ася искренне и правдиво рассказывала о поведении Сергея в «домашней обстановке». Я думала, что после всех его фокусов у нее были основания не испытывать к нему нежных чувств. Было ясно, как в Сережу легко влюбиться, восхищаться им, быть вовлеченной в его мир и как можно после некоего опыта совместной жизни его возненавидеть. Ася же Довлатова вовсе не ненавидела. Она убедительно демонстрировала и на словах, и на деле абсолютное к нему безразличие. И это, по-видимому, ранило и мучило его безмерно. Впрочем, дадим слово самой Асе. В своей книге «Когда случилось петь С. Д. и мне» Ася пишет:
Но одного Сережа был лишен, о чем он, возможно, даже не догадывался и что оказалось его ахиллесовой пятой. Он не знал, не умел, не мог противостоять равнодушию, вязкий плод которого ему пришлось вкусить, возможно, однажды на своем веку, из моих рук. Никому ни до меня, ни после, не случилось покинуть театральный зал, где Сережа играл свой талантливый спектакль жизни, многократно проверенный на многих аудиториях, прервав на полуслове его острый монолог, и никогда в этот зал больше не вернуться. Причем, мой уход не был демонстративным, не сопровождался ни знаками неудовольствия, ни признаками раздражения, что было однозначным симптомом равнодушия.
Здесь Ася права. Сергей не выносил равнодушия к себе. Тем более, равнодушия женщины, которую, если верить герою повести «Филиал», он по-настоящему любил.
И тем не менее Асина книга — это не книга равнодушного человека. Ася уличает, разоблачает, выводит на чистую воду. И не только Сергея. Меня удивило ее недоброжелательное отношение к Сережиной и Лениной дочери Кате. Семь страниц текста Асиной книги, украшенных выхваченными из контекста фразами из Катиных интервью, наполнены неоправданным сарказмом.
Вот хотя бы такой пример. Пекуровская цитирует отрывок Катиного интервью:
И мне очень неприятно, — сокрушается Катя, — что образ Сережи в России представлен как-то однобоко. С одной стороны, культ [по этой части у Кати претензий к России нет. — А. П.]. Его много издают, без конца цитируют. Но… <…> Издают без всякого спроса у наследников, — жалуется Катя, — денег не платят даже с очень больших тиражей. Мне по-прежнему приходится работать, не разгибая спины, хотя один четырехтомник… уже принес большой доход издательству «Лимбус Пресс». И тут мне хочется напомнить Кате, что в ее 14 лет, а в Сережины 39 у нее были все основания напомнить отцу о долге перед семьей. Однако теперь, достигнув 29, ей бы пристало самой позаботиться о своих финансах, не взваливая этой ноши на бедного читателя и на воздержавшегося от серьезных капиталовложений отца.
Все это несправедливо и не по адресу. Мне кажется, что Асе совершенно не пристало учить Катю, о чем заботиться, а о чем нет. Не мешает также напомнить, что авторские и наследственные права действительны для наследников любого возраста, независимо от того 29 им лет, 92 или 292, а пиратские ухватки многих российских издательств широко известны.
Пренебрежительный тон по отношению к Кате Довлатовой, ни в чем перед Асей не виноватой и ничего плохого ей не сделавшей, кажется мне несправедливым. Благородно ли отыгрываться на детях за свои матримониальные обиды?
За несколько страниц до нравоучений Кате Довлатовой Ася Пекуровская обвиняет Сергея в том, что все его дети — а их четверо — незаконнорожденные. Цитата:
Катя, дочь Сережи с Леной, как было упомянуто выше, родилась до того, как был получен развод со мной, Маша, наша дочь с Сережей, родилась после моего с Сережей развода, Коля, сын Сережи и Лены, родился после их развода, который состоялся еще в России. Существует, по дошедшим до меня слухам, еще один ребенок, родившийся от таллинской жены Сережи, Тамары Зибуновой. Девочку зовут Саша.
Итак, одни родились до, другие после, но все же в какой-то связи с официальным браком. В Асиной книге вырисовывается удручающая картина «частично» незаконнорожденных детей. Кстати, Тамара Зибунова, называемая Асей таллинской женой, вообще не была официально замужем за Довлатовым ни до, ни после рождения девочки, из чего вытекает, что ее и Сережина дочь Саша, вероятно, является «особо незаконнорожденным» ребенком.
Но вот что писал по этому поводу сам Довлатов в письме Тамаре от 6 января 1989 года:
Что касается Саши, запомни раз и навсегда: она не незаконнорожденная, она была вписана в мой паспорт, а значит, где-то есть соответствующая запись, я ее единственный, пардон, отец, и обязан, именно обязан по закону заботиться о ней. Другое дело, что я, конечно, плохой отец, как и плохой сын, плохой муж, и вообще плохой, но помогать ей я обязан. Рано или поздно, года через два-три, она поймет, что быть моей дочерью не так уж страшно. Катя это поняла и почувствовала…