Дарио заливается смехом, затем говорит:

— Я почти уверен, что получил пулю за тебя.

— Что? — Рявкаю я и, подскочив, осматриваю его на предмет огнестрельных ран.

Как только я замечаю кровь у него на боку, он говорит:

— Поверхностная рана на моей спине.

Я отталкиваю его, затем поднимаюсь на ноги:

— Она не от гребаной пули. — Я осматриваюсь вокруг, затем спрашиваю: — Все в порядке?

— Да, просто нужно посетить клинику, — бормочет Винченцо, один из людей Ренцо. — Я получил пулю в ногу.

Один из его друзей подходит ближе, чтобы помочь ему спуститься по лестнице.

Я бросаю взгляд на тело Мигеля.

Он не последний враг, с которым мне придется столкнуться, но сегодняшний день я воспринимаю как победу.

— Пойдем, — бормочу я.

— Никто не хочет мне помочь? — Спрашивает Дарио, все еще лежа у моих ног.

Я смотрю на него и, покачав головой, хватаю его за руку и поднимаю на ноги.

Пока мои друзья и мужчины спускаются по лестнице, я тянусь к стакану с виски, который Карло налил мне перед тем, как я убил Мигеля, и выпиваю янтарную жидкость.

— Один убит. Одному Богу известно, сколько еще осталось, — бормочет Карло.

Я похлопываю его по плечу.

— Пойдем домой.

Глава 27

Габриэлла

Я резко просыпаюсь, когда меня поднимают с кровати.

Схватившись за широкие плечи, я не сразу понимаю, что Дамиано выносит меня из комнаты.

— Ты дома, — говорю я хриплым от сна голосом.

— Хм… — ворчит он.

Он заходит в свои апартаменты и кладет меня на кровать, а затем закрывает дверь. В комнате темно, но я вижу, как он возвращается в постель.

Он ложится рядом со мной, затем приказывает:

— Повернись на бок. Спиной ко мне.

Я делаю, как мне сказано, и когда его руки обвиваются вокруг меня, а я чувствую, как его лицо прижимается к моей шее, широкая улыбка расплывается на моих губах.

Я слышу, как он делает глубокий вдох и медленно выдыхает, затем его тело вздрагивает. От него исходит мощная энергия, наполняющая воздух напряжением.

— Ты в порядке?

Ничего не говоря, он только кивает.

Мне хочется обнять его, поэтому я поворачиваюсь и, обхватив его руками за шею, притягиваю его голову к себе.

Проводя рукой по его волосам, я целую его в висок.

Его руки сжимаются вокруг меня, и он прижимается ко мне еще ближе.

Я перекидываю свою ногу через его и пытаюсь прижаться к нему всем своим телом.

Запустив одну руку в его волосы, другой я нежно провожу по его спине.

Он снова вздрагивает, и я чувствую, как напряжение в его теле немного ослабевает.

Ему просто нужно отдохнуть от того ада, с которым он столкнулся за последние две недели.

В темноте я становлюсь для него безопасным местом, и от этого моя грудь наполняется новыми эмоциями.

Это дикий инстинкт — защищать то, что принадлежит мне.

Я еще раз целую его в висок и обнимаю так, словно он — мое самое дорогое достояние.

Проходит почти час, прежде чем напряжение в воздухе исчезает. Дамиано целует меня в шею и, подняв голову, встречается со мной взглядом.

Я беру пульт на прикроватной тумбочке и включаю свет. Слегка приглушив его, убираю пульт.

Наши взгляды с Дамиано встречаются, и я говорю:

— Дай мне посмотреть на тебя.

— Я в порядке, — бормочет он.

— Хм… — Ворчу я на него.

Мой взгляд скользит по его груди, и, не увидев никаких ран, я смотрю на его лицо.

Подняв руку к его подбородку, я говорю:

— Ты, наверное, так устал.

Он поворачивает голову и целует мою ладонь; затем его тело толкает меня назад, когда он переползает через меня.

Мне приходится раздвинуть ноги, чтобы вместить его бедра, в то время как мои руки ложатся по обе стороны от его шеи.

На мгновение Дамиано просто ложится на меня; его взгляд скользит по моему лицу, а в глазах отражаются эмоции, которых я раньше не видела.

Его взгляд находит отклик в моей груди, и, не желая нарушать этот момент, я шепчу:

— О чем думаешь?

— О тебе.

Уголки моего рта слегка приподнимаются.

— А что насчет меня?

— Я ненавижу людей.

Я хмурюсь из-за внезапной смены темы, но затем он говорит:

— Обычно мне нужно побыть одному, чтобы восстановить силы, — качает он головой, — но не с тобой.