— Откуда знаешь, что не нападут?

— Ты спросила, почему аптекарь нас не прирежет и вот ответ: без нас ей конец. Одну ее сожрут. Но пока нас сразу трое, волчары не подойдут. Повоют да перестанут. Лето ведь, дичи в лесу и без нашего полно.

Эта версия предназначалась сразу для всех. Как лишний плюсик в варианте «быть паинькой и держаться вместе», поближе к раненному и беспомощному мне. Главное только не переусердствовать. Если они чересчур замирятся, то я им уж стану уже не нужен.

Блин, о чем я думаю?! Уже на автомате какие-то манипуляции мучу… Хватит, лейтенант, Коллет не хватило?

Девчонки долго медлили, но все же чуть успокоились. Благо вой начал отдаляться, а количество подкинутых в костер веток превысило разумные пределы. Отсаживаясь от пламени дальше и дальше, я поймал себя на мысли, что нам не волков бояться надо, а инспекторов по пожарной безопасности.

— Все же в толк не возьму… — разделив копченую рыбу между всеми, аптекарь устроилась между нами. — Отчего ты так внимаешь его словам? Между вами что-то есть или…

— Нет. Но умный прислушивается к тем, кто еще умнее. Пусть он подлец, но крепко зашиб умом.

— Он? Пф, я тебя умол… Стой, ты серьезно?! Нет! Нет-нет-нет! Уж не сочтите за хвастовство, но светоч разума здесь я! Обученная не только мастером, но и магистром! Проклятье, да я сама в магистры метила, покуда эти импотенты не заявили, что «у науки могут быть мужи, но не жены».

А-а-а, вот чего она на меня батон крошит. Сексистка.

Глаза слипались несмотря на жар от костра. Даже болтовня двух девчонок, слишком напуганных волками, дабы уснуть, не помогала бороться. Я медленно проваливался в забытье. Где опять приснится арбалетный болт, обвиняющий взгляд зеленых глаз и омерзительное хлюпанье плоти под несмолкающий гогот.

А и черт с ним. Терпи, лейтенант. Терпи.

Вторые сутки в лесу давались чуть легче первых. Время перевалило за обед, а меня даже ни разу не стошнило! Черт, как мало надо для счастья, у тебя сотрясение… Признаю, аптекарь и ее «зелья» свое дело знали, пусть ее отвар наполовину состоял из подозрительных грибов.

Жаль только, до выздоровления еще очень далеко. Рожу все так жжет, а ноги подкашиваются, что значительно усложняет путь через чащу, которая становится все гуще и гуще с каждым часом.

— Пегги? Пф! — зашлась смехом аптекарь, услышав имя брюнетки. — Так и знала, что деревенская простушка. Полагаю, от козопаса уродилась? Или его козы?

— Кузнеца.

— Ты верно хотела сказать, нищего гвоздодела, которому ничего сложнее подковы не доверяли?

Терпение брюнетки лопнуло. Следуя во главе колонны, она резко развернулась, явно собираясь познакомить нахальный нос со своей накачанной задницей.

Черт, ну что за люди?! На минуту оставить нельзя. Нет, я понимаю, что мы тут все ведьмы, замполиты и уголовницы, но все-таки, могли бы разборки устраивать пореже.

Надо их отвлечь, что ли.

— Ну, раз у нас тут перепись идиотов начинается, то и меня запишите. Меня Замполит зовут.

Девицы притихли.

— Чем-чем полит? — бледную аптекаршу так и распирало от ехидства.

— Это сокращение. Полностью звучит как: заместитель командира роты по воспитательной работе.

Называть нормальное имя решительно не хотелось. Оно осталось где-то там, в пробитом горле Коллет. Отчего-то во снах мне кажется, что последними словами она пыталась произнести именно его.

Глупости, наверное. Последствия грибочков.

— Не обманываешь? — спортсменка тщетно пыталась не смеятся. — Уж больно чудно звучит…

— Ой, брось! Напротив, ему подходит. Самое то для персоны, что не наблюдает разницы меж Солнцем и белкой. Довелось слышать, как он про ядра говорил?

Половину утра аптекарь пытала меня дурацкими вопросами, пытаясь скинуть с пьедестала «самого умного». Видать, ее сильно задело, что брюнетка так высоко ценит мое мнение.

— Ты спросила, почему Солнце светит, и я объяснил про термоядерный синтез. Какие, блин, белки?

— Вот-вот, Самполит отличное имя для того, чья пища для ума является кашей в голове. Ядро внутри солнца… Оно что, орех?

— «Зам», а не «Сам»…

Слыша, как аптекарь издевается над несчастным мной, на лице брюнетки проскочила тень улыбки. Как и ожидалось, чужое унижение помогло ей забыть собственное. И хорошо, а то точно бы дамочку о дерево размазала.

Какое-то время шли молча, покуда впереди колонны не раздался голос Пегги:

— Замналит!

— Не налит, а полит! Нарочно, что ли?