– Отстань! – брякнул Ланге. – Я и так рисковал всем, чтобы обеспечить тебе фальшивые документы, подлизывался к Фишеру, чтобы он пожалел Берманов. И чем отплатили твои родители? Побегом? Теперь они сами по себе.

– Но…

– У них своя судьба, а у тебя своя, Лилия. Так что перейдём к хорошей новости. Или собираешься и дальше капать мне на мозги? Не советую, дорогая.

Лилии пришлось заткнуться. Все её мысли вертелись вокруг родителей, той опасности, что угрожает в пути беглецам. Но сейчас она могла им помочь лишь одним – покорностью.

Томас улыбнулся, вытащив из кармана лист бумаги. Несколько секунд любовался им, будто произведением искусства. Передал невесте и произнёс:

– Приказ о переводе в подразделение штурмбаннфюрера Рихтера. Не представляешь, какая это честь. После свадьбы отправимся туда, я уже договорился, там пригодится и стенографистка.

– Что? – растерянно пробормотала Лилия, просматривая листок. – Но как же Гамбург? Наша квартира?

– Жильё предоставят за счёт Рейха, - ответил Ланге. – Рихтеру нужны верные люди, а я получу офицерский чин. Они занимаются сверхсекретными проектами, кого попало не берут туда. Но всё это чепуха. Полковник Шрёдер, друг моего отца, лично порекомендовал меня.

– Но я не могу покинуть город! – Приказ выпал из рук Лилии. – Мои родители…

– Уже в Австрии, если они не идиоты! – буркнул Томас. – Перестань вспоминать о них! Ты поедешь со мной, или…

– Или что? – сверкнула глазами невеста, в которой начинал клокотать гнев. – Ну что ты сделаешь?

– Не хотелось бы доложить в гестапо, что меня одурачила еврейка с поддельным паспортом. Я буду очень сожалеть, но выполню долг гражданина и офицера Германии. Тебя ждут незабываемые годы в тюрьме.

Томас говорил ровным тоном, в котором царила спокойная уверенность. Поднял с пола приказ и спрятал в карман.

– Знаешь, меня напрягает твоё упрямство, - продолжил он. – Где благодарность? Если бы не я, давно сгнила бы за решёткой. И это в лучшем случае. Теперь ты будущая жена офицера, на которую не упадёт тень подозрения в еврейском заговоре. Но она всем недовольна! И эта твоя гримаса, когда мы целуемся… ну уж нет, хватит!

Томас стал расстёгивать брюки. Пряжка ремня с громким лязгом ударилась об пол.

– Что ты… не смей! Ты же поклялся! – Лилия вжалась спиной в кресло, ощущая панику. – До свадьбы…

– С этим спорить не буду, - фыркнул Ланге. – Я держу слово, я ведь мужчина! А ты будь женщиной и займи своё законное место!

– О чём ты? – Страх поглотил Лилию. – Какое ещё место?

– На колени перед мужем!

– Я… не…

– Или через час будешь сидеть в каземате на допросе у гестапо!

Лилия с трудом заставила себя встать с кресла. Опустилась на колени, ощущая твёрдый деревянный пол. Посмотрела вверх на лицо Томаса, которое пылало торжеством и похотью.

– Приступай, мне нужна разрядка.

Томас скинул с себя трусы. Лилия поморщилась, не хотела смотреть. Но будущий муж ухватил её за волосы, она ощутила острую боль.

– Какие мы невинные скромницы! – рассмеялся он. – Ты будешь видеть его постоянно, дорогая. Так что привыкай. Рот открыла!

Спустя пару минут, показавшимися вечностью, Лилия выбежала в ванную. Её рвало, а в сознании повторялись слова Томаса, когда он испытал наслаждение: «Я люблю тебя!». Хотелось схватить бритву с умывальника и полоснуть его. Но вместо этого она привела себя в порядок, уложила волосы, стёрла следы слёз с лица.

– Приготовь мне поесть, - сказал Томас, который уже надел брюки и присел в кресло. – Ты была умницей, Лилия. Надеюсь, между нами, больше не будет ссор.

Виктор Шаубергер старался не паниковать. Он прожил долгую жизнь, а с возрастом чувство страха притупляется, словно острие ножа, что бесперебойно используется. Смерть пугает молодых. Но Шаубергер не мог позволить себе умереть, ведь у него ещё столько нереализованных идей! Изобретений, которые ждут своего часа, чтобы раскрыться, как цветок под теплом солнечного света.

Он остановился в берлинской гостинице, постоянно слыша автомобильный гул с улицы. Стоило подойти к окну, как голоса множества людей сплетались воедино, будто пчелиный рой. Заводы беспрестанно дымили, воздух пропитывало зловоние. Шаубергер поёжился, он не переносил большие города. Как люди умудрялись жить в подобных муравейниках, где нет места чистоте и зелени природы?

– Лес твой лучший друг и советчик, - говорил отец Виктора, потомственный лесничий. – Прислушайся к деревьям, почувствуй дыхание ветра на коже, посмотри, как вода течёт среди камней. Они не люди, они не обманут.