Шрифт:
Молчу.
Мы смотрим друг на друга. Она садится, надевает очки. Швыряет ручку на стол.
— Задержись после лекции, — рычит.
— Хорошо.
— Что она прицепилась? — шепчет подруга, — неужели ревнует?
— Наверняка, — фыркаю, — но ничего ей не светит. Он же её игнорирует. Как можно так унижаться?
— Ну ей поди уже за сорок… вот и пытается впрыгнуть в последний вагон, — хихикает Юлька.
Но тут…
— ЮДИНА! — гаркает Борункова, и мы с Юлькой подпрыгиваем, — ВОН ИЗ АУДИТОРИИ!
— За что?! — не выдерживаю, возмущаюсь.
— За то! Пошла отсюда!
Как же она меня бесит! Внутри всё аж закипает.
— И сегодня ставлю тебе прогул, — невозмутимо заявляет.
— Почему?!
— Ты не знаешь, почему на лекции нельзя болтать? Сегодня после занятий жду на кафедре.
Ну и ладно! Рваными движениями кидаю в рюкзак свои пожитки, взваливаю на плечо и гордо шлепаю на выход. Прогул — это плохо. Могут лишить стипендии, а я не могу такого себе позволить.
Но как мне сосредоточиться на лекции? Если я постоянно думаю об Абрамове. И Борункова эта меня раздражает. Арр! Громко хлопаю дверью. Такое поведение мне не свойственно. Но я уж больно на взводе.
— Яна? — со стороны лестницы появляется Владислав Львович и моё сердечко начинает бешено биться о рёбра.
Он, как и всегда, собран. Идеален. Невольно начинаю рассматривать этого мужчину. Залипаю.
— Ты что здесь делаешь? — останавливается передо мной.
— Меня прогнали, — пожимаю плечами, с трудом скрывая радость.
Это же надо было выгнать меня именно сейчас? Ну спасибо, Кира Сергеевна.
— Ты, я смотрю, не очень расстроена? — хмурится мужчина.
— Это было несправедливо! — заявляю, складываю руки на груди.
— Ян, ты опять с подругой болтала? — вздыхает, — Кира Сергеевна грамотный преподаватель, она не будет…
— Не нужно её защищать! — ревность кислотой разъедает всё внутри.
Абрамов замолкает. Таранит меня тяжелым взглядом. Упс! Почему я не сдержалась?!
Дую губы. Мне неприятно! Но ему ни за что не признаюсь.
— Извините, Владислав Львович, — бормочу, отворачиваюсь.
— Слушай, — он смотрит куда-то вперед, — а у тебя сейчас есть свободное время?
Глава 18
Яна
— Да, — тихо отвечаю, полностью поглощенная присутствием рядом любимого мужчины.
Кончики пальцев покалывает. Хочу дотронуться до него! Низ живота сводит от желания. Что со мной?
— Отлично. Тогда съездим кое-куда. Мне сейчас нужно навестить сына моего друга. Составишь мне компанию?
— Конечно! — выпаливаю, затем густо краснею, — простите.
— Ты чудо, Яна. Поехали. Выйдем через служебный вход, если ты не против.
Против!
— Нет, — лепечу, затем покорно шлепаю за мужчиной.
Он великолепен! Эта царская осанка, лёгкая небрежность в каждом движении. Абрамов ведет себя, как лев в саванне, где всё принадлежит ему. Студентки его боятся, преподши боготворят и хотят от него детей. А мужчины смотрят с завистью.
Выходим под лестницей на первом этаже.
— Как ты после субботы? — как только оказываемся на улице, мужчина закуривает.
— Нормально.
Мне так хочется с ним нормально поговорить! Но, как назло, в горле словно бревно застряло и мешает произносить членораздельные звуки.
— Это хорошо. Но тебе всё равно лучше пока с подругой пожить. Думаю, за неделю они смогут поймать зачинщика нападения.
— Спасибо вам! Если бы не вы, меня бы убили, — вздрагиваю.
— Это вряд ли. Им нужны деньги, которые твой отец должен. От живой тебя толку больше. Но я рад, что ты позвонила, — он открывает мне пассажирскую дверь, ныряю в машину препода.
Мамочки! Кожаные сиденья, пахнет очень приятно и ненавязчиво. И машина очень крутая! Абрамов садится рядом.
— Пристегнись, — приказывает, а у меня уже внутри бабочки все с ума посходили.
Покорно выполняю его приказ. И почему-то в голове вспыхивают картиночки: ночь, отель, чёрное постельное белье. Я лежу, прикованная к изголовью наручниками. А Абрамов смотрит. Пожирает меня взглядом… ох!
— Яна? — мужчина выгибает бровь, — всё в порядке?
— Да, а… куда мы едем?
— В детский приют, — отрезает, — я его спонсирую, порой наведываюсь с проверкой.
— Ничего себе! — пучу глаза на своего анонима, — это так благородно, Владислав Львович!
Он лишь усмехается.