— Ладно, — провожаю мужчину.

Вдыхаю его мужественный, приятный аромат. Скорее бы среда, божечки мои! Как же я жду нашу вторую ночь!

— Пока, Яна, — он уходит.

А я стаю, дрожу и понимаю, как сильно втрескалась в этого мужчину. Прикрываю глаза, стараюсь вдохнуть, впитать шлейф его аромата.

— Ну и кто тут не влюбленный? — Юлька заходит в гостиную, — я специально вас вдвоем оставила. И убедилась.

Вздыхаю. Не могу держать в себе. Меня сейчас разорвет от безумных чувств. Бабочек в животе. Тоски по недоступному мужчине.

— Юль… я хочу кое-что тебе рассказать…

Яна

— Так, так, — Юлька хитро прищуривается, затем тянет меня к диванчику, — давай, рассказывай.

— Я и правда влюбилась во Владислава Львовича, — кусаю губы, — но не знаю, как к нему подступиться.

— Непросто… — хмыкает подруга, — и всё? Это и есть твой секрет?

Признаться, на миг я решила просто вывалить ей всю правду. Но поняла, что эта игра в анонима зачем-то нужна Абрамову. Возможно, так он хочет получить то, что не в состоянии взять, будучи преподавателем.

Меня?

Так что пришлось импровизировать и сообщить подруге самую очевидную правду.

— Да.

— А как же аноним твой?

— Сложно полюбить того, кого не видела и не слышала, — криво улыбаюсь, — он хороший, но словно ненастоящий.

— Эх, подруга, Абрамов хорош. Но я тут поспрашивала. Говорят, у него прошлое тёмное.

— В каком смысле?

— Он то ли воевал по контракту… то ли в ЧВК каком-то был. В общем, опасный тип. Но за тебя горой, как я погляжу.

— Успокоила… — мне срочно нужно перевести разговор в безопасное русло, — интересно, могу я домой вернуться?

— С ума сошла? — Юлька аж чаем давится, — пока твой папаша гуляет на свободе… да и вообще, непонятно, скольким бандитам он задолжал.

— Интересно, он долги эти нажил, пока жил с нами? — жую губы, стараюсь отвлечься от мыслей об Абрамове.

— Да какая разница. Дерьмо он. А мама твоя чудесная, как вообще взглянула на такого?

Пожимаю плечами.

Мама часто рассказывала, как романтично папа ухаживал. Он был у неё первым, вскоре после свадьбы родилась я. Она даже представить не могла, что он так изменится.

А вдруг и мой аноним…

Нет! Он не такой! Он так трепетно заботится обо мне, защищает. И не знает, что я знаю. Но рассказать не могу. Это разрушит всё.

До самого понедельника мы с Юлькой прокрастинируем дома. Мне страшно выходить на улицу. Успокаиваюсь лишь тогда, когда мне звонит следователь и приглашает в отделение в понедельник.

А еще говорит, что по просьбе Абрамова за квартирой установлено наблюдение. И что я могу вернуться домой…

А вот сам Владислав Львович так и не даёт о себе знать. Моё несчастное сердечко рвётся на части от тоски. Хочу увидеть его! Раз за разом залезаю в сеть, но анонима нет.

— Ох… — рано утром в понедельник мы сидим, пьем кофе, — сегодня первая пара у Борунковой. Опять будет пытать всех своими дурацкими вопросами.

— Да, особенно после того, как я помешала ей соблазнять Абрамова, — делаю глоток, смотрю в окно.

Тёплая весенняя погодка сменилась неприятным моросящим дождем. Небо заволокли тяжёлые тучи.

Но лучиком света оказалось вызванное для нас такси.

— Ну твой аноним крут, — хихикает Юлька, ёрзая на сиденье, — я бы его выбрала, а не Абрамова.

— Сердцу не прикажешь, — хмыкаю.

— А знаешь, что? Давай, может, в кино сходим? Развеемся. Сегодня, сразу после того, как ты папашу своего сдашь.

Обалдевший таксист таращится на меня в зеркало заднего вида.

— Посмотрим, Юль.

На самом деле мне отчаянно хочется вернуться домой, схватить ноутбук и поболтать с Абрамовым. Именно в сети мы с ним можем не носить маски. Хотя, конечно, тяжело быть влюбленной в такого мужчину.

Хочу свиданий! Чтобы мы всюду были вместе, за руки держались. Целовались. Хочу отдать ему невинность без повязки на глазах.

— Эх… — вздыхаю, гляжу на серые мрачные улицы.

Борункова тоже не в настроении. Опоздавшим достаётся строгий выговор с отработкой.

— Чего это она такая злобная? — хмыкает Юля, вполуха слушая лекцию.

— Не знаю… — гляжу в окно, считаю капельки дождя, стекающие по стеклу.

— Юдина уже знает весь материал? — чувствую на себе ледяной высокомерный взгляд.

— Нет, — твёрдо отвечаю.

— Первая сессия ничему тебя не научила, Яночка? — не скрывая яда в голосе, цедит эта женщина.