— Объясни это джинну, — предложил мобед. — Это просто слова, которые означают некие явления, неважно, откуда они пришли. Муртад, колдун, вероотступник — все одно.

— Я понял, понял, — остановил его Руслан. — То есть пока я не найду хозяина этой твари, она будет меня преследовать. Как-то можно защищаться?

— Нет, он будет становиться все злее и злее. А злость будет придавать ему сил. Сейчас он бесплотен, не может прикоснуться к тебе, войти в твой дом или храм, но это временно. Он может только подстраивать что-то. Влиять на твое окружение. Перегрызть тормоза у машины, например. Но со временем он обрастет плотью и убьет тебя. Ты можешь отсечь ему голову, сжечь, утопить — он вернется.

— И что делать? — растерялся Руслан.

— Найди и убей его хозяина. У джинна нет собственной воли. Если по той или иной причине он утратит смысл существования, то просто развоплотится.

Руслан глубоко вдохнул, задержал воздух в груди, пытаясь успокоиться. Его почему-то чудовищно злил этот священник. Хотелось кинуться на него и пару раз врубить кулаком в челюсть. Кажется, он впервые в жизни испытывал такое желание.

— Толку от тебя… Есть хоть какая-то защита? Что-то что может отвлечь его? Ослабить?

— Нет, у тебя нет защиты от него.

— То есть у тебя есть, а у меня нет?

— Меня хранит Ахурамазда.

— Значит, надо читать гаты, ты же кинулся их читать, когда джинн пришел? Какие-то конкретные или…

— Джинн мне не угрожал.

— А зачем тогда было все это представление?

— Чтобы защититься от тебя.

Руслан некоторое время молчал, оценивая, насколько адекватен этот разговор. Точнее, насколько он адекватен относительно неадекватности последних дней.

— Ты дурак? — прямо спросил Руслан.

Вместо ответа мобед снова принялся распевать гимны.

— Он убил змея Дахаку с тремя пастями, трехголового, шестиглазого, с тысячей сноровок — наисильнейшую нечисть дэвов, — злобного, для миров вероломного!

Руслан почувствовал, что устал. Он не ел больше суток, его пытались убить, пытались женить (и неизвестно, что хуже), он обнаружил, что у него есть куча родни и много проблем, не считая одной большой, сверхъестественной.

— Тарахтишь, как хер в коробке, аж голова болит! — Руслан потер виски. — Это просто сложный вид поликории. У меня с рождения несколько зрачков. А главное, у меня вроде бы как одна пасть! Голова тоже!

— Ты видел джинна, — возразил священник. — У тебя глаза Аждахи.

— И что?! А ты вон песни поешь, но это не значит, что ты Призрак Оперы!

— Две с половиной тысячи лет назад дракон был повержен, капли его крови разлетелись по всему свету и попали на разных людей. Но они стремились друг к другу. Тысячи лет капли черной проклятой крови смешивались и соединялись в сотнях поколений. И вот передо мной стоит зло.

— Ну да, — хмыкнул Руслан. — сейчас перевоплощусь и как пойду в три пасти людей жрать.

— Не знаю, достаточно ли в тебе крови Аждахи для этого, — совершенно серьезно ответил мобед. — Но ты будешь повержен. Снова.

— Да-да, придет Саошьянт, устроит последнюю битву добра со злом, хорошие победят и все такое. Или мы по другой версии? Саошьянтов должно быть три?

— Достаточно одного. Он войдет в Дом песен и с благословения Ахурамазды возвратит Огонь царей. Адур-Гушнасп снова будет гореть.

— А на каком этапе вот этого всего он мне вломит? — поинтересовался Руслан. — До или после?

— После, — уверенно сказал священник.

— То есть совсем бессмысленно утверждать очевидное и доказывать, что я не дракон? Зачем вообще весь этот разговор?

— Ты должен знать, кто ты, — терпеливо пояснил мобед, — прежде чем свершится пророчество.

— То есть до того, как меня победит геройский герой?

— Все должно встать на свои места. Зло и добро должны приготовиться к последней битве.

— И я тут зло, потому что у меня глазки кривые?

Мобед ничего не ответил. Руслан прислушался к звуку пляшущего огня, а потом, подчиняясь неожиданному позыву, плюнул в него. Он прямо-таки кожей почувствовал, как вскипела ярость в священнике. Кажется, даже слышал, как хрустнул зуб. Но мобед сдержался. Даже не шелохнулся. Только перестал дышать.

Руслан развернулся было, чтобы пойти прочь, но снова почувствовал слабость в ногах, его повело в сторону, он уже падал, но его вдруг поймал неведомо откуда возникший Дауд.

Руслан восстановил равновесие, подождал, пока привычная уже сильная рука, аккуратно взяв его за локоть, направит в нужную сторону. Но все пошло не по плану.

— Живой? — спросил Дауд с подозрением, по всей видимости осматривая его.

— Что происходит? — удивился Руслан, почувствовав, что мерзнет, а одежда промокла.