— Ну… Не знаю, да… Это ты молился так? Кому там в зороастризме молятся…

— Ахурамазде. Нет, не молился.

— А выглядело так…

— Как? Опиши-ка, что видел!

— Опять опиши, да! — вздохнул Дауд. — Я пошел священника искать, нету никого. Туда-сюда ходил-бродил, не нашел. Весь этот бардак-хана облазил — пусто, да! Вышел обратно — ты у огня стоишь.

— Просто стою?

— Просто? Ну так, да… Просто, но долго. Дождь пошел — Дауд зонт держи, ветер дует — Дауд стой. А так просто, да. Всю ночь!

— Я тебя, что ли, просил зонт держать? — возмутился Руслан.

— Зачем? Но ты бы что делал? Человек стоит под дождем!

— Увел бы его под навес, например?!

— Клянусь, да, я пытался! Я тебя с места сдвинуть не мог! Ты как камень стал!

— Ты меня не смог сдвинуть? Ты сигареты с чем куришь?

— Э-э-э-э, табак, да!

— Ладно тебе, успокойся, — хмыкнул Руслан. — Еще кого-нибудь видел?

— Нет. Но… — Дауд задумался и вкрадчиво предложил: — Если надо, то видел!

— Если надо для чего? — не понял Руслан.

— Ты же с Ахурамаздой про Амину поговорил, да? Он поможет? Ритуал надо? Барашек резать?

— Господи, нет. Поехали домой, мне надо с Октаем поговорить.

— Он тоже хотел с тобой говорить, но не получится, — цокнул языком Дауд. — Он в такое время на нефтяных камнях.

— Где?

— Нефтяные Камни! Город в море, да! Нефтяные платформы.

— А там что, связи нет?

— Зачем? Есть. Но Октай-муэллим по телефону не разговаривает. У него нет телефона вообще.

— И как с ним связываются? — уточнил Руслан.

— Помощнику звонят и встречу назначают.

— И чего, он по любому вопросу личную встречу проводит?

— Только по тем вопросам, которые без него не решатся, да. Он большой человек, ерундой не занимается.

— Да мне ему надо два с половиной вопроса задать! Не ехать же ради этого в другой город!

— Лететь, — поправил Дауд. — Море же.

— Поучи меня русскому еще! — возмутился Руслан. — Звони его помощнику! Скажи, что я хочу поговорить по телефону!

Дауд тяжело вздохнул, но препираться не стал. Повел Руслана к машине, достал телефон и стал с кем-то ругаться на азербайджанском.

Он уже усаживался за руль, когда начался второй раунд переговоров и ругани.

На третий раз Дауд преимущественно молчал, не успевая вставить ни слова. Только иногда возмущенно дергался, отчего бронированный «Гелендваген» покачивался. Но перебить пулеметную очередь слов из трубки так и не мог.

— Дай сюда, — Руслан выдернул из руки Дауда трубку и поднес к уху. — Передайте Октаю, что либо он мне позвонит, либо наша сделка отменяется.

Он несколько раз раздраженно ткнул в экран наугад, сбрасывая звонок, и вернул трубку Дауду. Тот поцокал языком и закурил.

— Мне тоже дай, — попросил Руслан.

— Тебе нельзя. Вредно.

— А тебе не вредно, что ли?

— У меня здоровье хорошее. А ты слабый, да. Кушай больше, спортом занимайся.

— Ой, иди в жопу.

Руслан откинул сиденье, закрыл глаза и попытался уложить в голове все новые вводные.

— Дерзкий ты, э! — удивился Дауд. — С ним, наверное, только президент так разговаривать может.

— Президент ему не так нужен, как я, — фыркнул Руслан. — Лучше позвони в особняк, попроси кого-нибудь зайти ко мне и посмотреть, что творится в кабинете, — попросил он.

— Зачем?

— Провожу следственный эксперимент. Жалко тебе, что ли?

— Зачем жалко? — возмутился Дауд. — Позвоню, да, хоть всем в доме скажу идти твой комната смотреть! Все соберутся, будут выяснять, что в кабинете у Руслана-муэллима творится, да! Сначала вместе будут, потом по очереди будут. Даже Айтен-ханум позовем, пусть посмотрит.

— Это кто? — не понял Руслан.

— Соседка, — буркнул Дауд.

Но все-таки позвонил. И не клал трубку, пока его собеседник не проделал все необходимые манипуляции. Руслану показалось, что это жест опытного переговорщика, знающего местную специфику. Не «перезвони мне как дойдешь и посмотришь», а «я подожду, пока дойдешь и посмотришь».

Минут через пять он повернулся к Руслану и спросил:

— Что искать?

— За столом пусть посмотрят. Валяются там письменные принадлежности? Бардак есть?