— Не расстраивайтесь, — попытался приободрить его гид, когда они спустились на первый этаж. — Они вам все равно не идут!

— А, ну заебись! — Руслан показал большой палец. — Успокоил!

— Извините, — смутился гид, но тут же сменил тон на обиженный и забубнил себе под нос: — Зачем они вообще нужны?

— А вот так мне лучше, а? — Руслан открыл глаза и повернул лицо к гиду.

Тот ничего не ответил, но Руслан бы и не слушал. Он не видел привычной серой мути. Он будто бы оказался в черной безграничной пустоте. Но эта пустота, как ни парадоксально, имела форму башни, на первом ярусе которой он и стоял. А прямо за гидом, загибаясь спиралью, горела надпись. Руслан помимо своей воли прочел текст на авестийском:

Семеро единовластных…

Он не читал эти слова в прямом смысле, потому что они нигде не были написаны, потому что не было процесса преобразования сигнала от глаз в некий смысл. Они просто возникли у него в голове. И совершенно неважно, что он не знал авестийского настолько хорошо, чтобы свободно читать. Текст сам воспроизводился в мозгу.

— Напомни, сколько тут ярусов? — спросил он у Дауда.

— Семь.

— Восемь, — поправил гид.

— Семь, восемь, да-а-а! — раздраженно зашипел Дауд.

— Но вы правы, хоть и ошибаетесь: когда-то вход в башню был не отсюда, а…

— Веди на восьмой ярус.

Как только они стали двигаться посреди пустоты, у него сразу же закружилась голова. Пришлось закрыть глаза. Это помогло. Но на втором ярусе он их все-таки приоткрыл, чтобы прочесть еще две строчки:

Имеющих мысль, и слово,

Гид на этот раз молчал, а Дауд перестал стремительно шагать и возбужденно дрожать. Он, по всей видимости, понял, что с Русланом что-то происходит. Поэтому аккуратно и терпеливо помогал периодически теряющему равновесие товарищу. На каждом ярусе Руслан читал две или три огненные строки:

И одного родителя,

И одного повелителя —

Когда-то он знал этот яшт наизусть. Когда-то он очень серьезно увлекался религиоведением. И уж точно не собирался делать гороскопы для содержанок.

Видящих душу друг друга

В думах о мысли благой…

Наверное, мать расстроилась бы, если б узнала, чем он теперь занимается. Либо совсем наоборот. Радовалась бы, что он стал таким же шарлатаном, как она сама?

В думах о слове благом,

В думах о деле благом,

Но теперь, когда за ним охотится джинн, а его сестра исчезла в башне, была ли мама шарлатанкой?

Летящих по светлым путям,

Ведущих их к возлияньям

Что, если бы она сделала операцию? Что, если его поликорию вылечили бы? Он стал бы слеп ко всему этому? Октай остался без глаза вообще и наверняка не сможет увидеть эти надписи, если привести его сюда.

Они — творцы и создатели,

Руслан совершенно невпопад вспомнил, как спорил о переводе термина «Дом хвалы». Он почему-то был уверен, что правильнее будет «Дом песен» или «Дом гимнов».

Едва они вышли на последний ярус, как Руслан увидел дверь. Нет, скорее очертания двери. Золотое свечение прямо посреди темной пустоты. И над дверью еще две строчки.

И стражи, и покровители

Руслан долго, действительно долго рассматривал последние две строчки. Даже Дауд потерял терпение и поинтересовался:

— Что случилось? Что мы ищем?

— Ключ, наверное.

— От чего? — судя по звуку, он стал крутиться на месте и оглядывать все вокруг.

— От рая.

— Туда живых не пускают, — резонно заметил Дауд.

— Ну… Как минимум одного человека пустили…

— Амину? Она в раю?!

— Не ори ты так! — Руслану показалось, что от крика по двери пошла рябь. — Не уверен, что это рай. Ну, то есть… Это некое обиталище Ахурамазды… Да не знаю я! Это все всегда было сказкой! А теперь я смотрю на дверь!

Дауд промолчал, хотя наверняка собирался поинтересоваться, где же Руслан ее увидел.

— Можешь позвать Амину?

— Конечно! Тук-тук! А Амина выйдет? Нет? А пусть манны небесной сбросит!

— Это шутка, да? Звучит как шутка… — неуверенно уточнил Дауд.

Руслан вдруг понял, что светящаяся дверь расположена довольно высоко. Он сделал шаг, но Дауд придержал его за плечо:

— Перила, не упади. Там дырка по центру.

— Где?

— Прямо перед тобой.

Получается, что дверь, которая так манила Руслана, находится в воздухе?