Хреново мужикам — тебя провоцируют, поливают грязью, показывают всякое нехорошее, кидаются камнями, а ты «пресекай по возможности бескровно», то есть в большинстве случаев — стой и терпи. Надо, товарищи, ничего не попишешь — утопить Финляндию в крови легко, но это нанесет большой репутационный и экономический урон.

Поднятому «по тревоге» Федору Логгиновичу для выдачи комплекта приказов понадобилось десять минут. Еще пять потребовалось на разговоры со мной — нужно же хоть немного ввести губернатора в курс дела, пока собираются остальные.

В карете, в окружении Конвоя и целой армейской роты из лояльных войск по наполненным жизнью и тревожными звуками улицам мы с Гейденом ехали не одни — к нам без дополнительных приглашений с моей стороны запрыгнул поручик Онуфриенко, штатный сотрудник Охранного отделения, который целый день через местные агентурные сети и штат прибывших поездами филеров собирал информацию и передавал мне доклады, прибыв вот сейчас для заключительного перед передачей «поста» поручику Михайлову.

— Навроде как главным три бунтовщика из четырех склонны считать вице-председателя Сената от судебного департамента Иоганна Филиппа Пальмена, барона и вице-канцлера Александровского университета, — доложил усталый поручик.

— Неприятная личность, — поделился мыслями по этому поводу генерал. — Фанатичный сторонник независимости Финляндии.

— И такой человек рулит главным университетом Княжества! — восхитился я новостям. — Продолжай.

— На данный момент большинство членов Сейма заперлись в своих домах, под охраной полиции и национальных частей. Последние продолжают пребывать в раздрае, и, позволю себе предположить, сложат оружие по первому требованию, — продолжил поручик. — Наши провокаторы из местной агентуры согласно инструкциям вкладывают в головы бунтовщиков идею о том, что Сейм в полном составе куплен Государственным советом — это весьма способствует популярности барона Пальмена, негласно возглавившего сторонников Сената.

— Вот они, плюсы демократического подхода к управлению! — поделился я выводом с генералом. — Еще и суток с момента «вброса» не прошло, а политические деятели уже разбились на ненавидящие друг дружку лагеря и готовы грызть друг дружке глотку ради власти.

— Позволю себе заметить, Ваше Императорское Высочество, что члены Сейма полностью солидарны с Сенатом в своей позиции, — с поклоном указал на бесспорный факт поручик.

— Главное — не то, что считают важные шишки из Сейма, — покачал я на него пальцем. — А то, что думают народные массы — это же демократия.

— Виноват, Ваше Императорское Высочество! — хохотнул поручик.

— Ступай, — велел я ему, и «охранитель» выпрыгнул прямо на ходу, демонстрируя молодецкую удаль. — Талантливая у нас молодежь, — улыбнулся я генералу и попросил собравшегося было захлопнуть за поручиком дверь казака. — Журналюгу мне.

— Может не надо? — жалобно попробовал избежать эскалации Гейден.

Напросился регулярными попытками спорить на дисциплинарное взыскание в виде единичной моральной оплеухи:

— Надо, Федя. Надо!

Крики чаек за окном кабинета начальника порта — сам он сейчас под арестом — казались озадаченными: словно вся остальная Финляндия, птицы ждали, к чему приведет созданная мной ситуация. Волны серенького в рассветных лучах моря разбивались о пирс. Порт Хельсинки захвачен русским цесаревичем — мою безопасность и безопасность десятков километров вглубь береговой линии обеспечивает пятерка кораблей Балтийского флота — все, кто находился на расстоянии одного ночного перехода. «Сухопутное» охранение объекта осуществляется гвардейцами и казаками при поддержке косметических размеров контингента финских полицейских.

Захват порта занял пару часов — потребовалось провести некоторую фильтрацию, отпустив с миром гражданских торговцев и граждан иностранных государств с напутствием поискать порт поспокойнее. Исключение — торговые суда Швеции, которых попросили остаться на дополнительные проверки. Все, имеющие хоть какие-то властные полномочия и доступ к документации работники порта временно перемещены в отапливаемое складское помещение. Казенное питание прилагается — не все там преступники, и после разбирательств честные чиновники будут отпущены с миром.

Грузчики, ремонтники и прочий пролетариат неизбежно вольется в ряды бунтовщиков, подбросив в горнило народного гнева пару поленьев — как минимум от невозможности провести бонусные выходные более интересным способом.

Едва контроль был установлен, я запустил по дипломатическим каналам международный сигнал «порт закрыт на отработку секретных маневров, в него никому нельзя» и скомандовал начать операцию «потрошение» — в таком большом порту попросту не может не найтись тысячи-другой тонн контрабандного груза. В Швецию по линии МИДа ушло сообщение «Государственный Совет Российской Империи благодарит Парламент Швеции за помощь в проведении большой совместной операции по борьбе с контрабандой — этим бичом всех честных людей планеты».