В душном помещении почты сидели двое женщин операторов, очереди не было.

– Добрый день. – очаровательно улыбнулась одна из работниц. Юрий прекрасно знал Светлану, они учились в одной школе, в параллельных классах. Женщина пятый год находилась в разводе, детей не было, и каждый раз при встрече она проявляла не дюжий интерес к Юрию. Вообще, женским вниманием Юра обделен не был, статусная работа, интеллигентная семья, правильные черты лица и голубые глаза делали его привлекательным для представительниц прекрасного пола.

– Здравствуйте, Светлана, есть ли письмо на мое имя? – поинтересовался Юрий, пока Светлана, улыбаясь, вбивала его имя и фамилию в стареньком компьютере.

– Нет, к сожалению, ничего. – печально произнесла женщина.

– Спасибо, завтра вновь зайду к вам. – холодно ответил Юрий и вышел из отделения почты. Разочарование и досада испортили настроение окончательно, мрачнее, чем тучи на небе Юра зашел в продуктовый магазин и направился домой.

Ветер разыгрался не на шутку, листва на деревьях трепетала. Кирпичный пятиэтажный дом, словно старый великан, уснувший десятки лет назад, утопал в листве. Сколько воспоминаний хранилось в старых квартирах этого дома, печальных и счастливых моментов. Юра вдохнул тухлый запах, исходящий из подвалов, и поднялся по лестничной площадке на третий этаж.

– Юрочка, ты? – голос матери доносился из кухни. Запах котлет наполнял квартиру. Она всегда готовила к приходу отца, ведь Анатолий любил только свежую пищу.

– Кушать будешь или папу дождешься?

– Я подожду. – ответил Юра, разулся, прошел коридор, устеленный красным советским ковром, въевшиеся пятна жира и грязи прилипали к носкам. Не желая лишний раз разговаривать с матерью, Юрий закрылся в своей комнате, которую называл «убежищем» и сел за письменный стол. Все его мысли унеслись в воспоминания о Нагорном кладбище у села Вязовка. Совсем недавно он изучал надгробия и историю захоронений, бродил среди могил и наблюдал за родственниками усопших. Пять месяцев Юра втайне от родителей и коллег с работы посвятил любимому делу. Только погружаясь в мир мертвых, он ощущал себя истинно живым. Столько историй, захороненных под холодными плитами, судеб, погребенных в вечность, только он мог стать проводником. Юра писал и писал, пока его не отвлек голос матери.

– Юра, иди-ка сюда! – даже с закрытой дверью, он слышал нервоз и недовольство в голосе матери. Прислушался, отец тоже был дома, он узнал это по громкому топоту, только под его ногами старый паркет скрипел, словно вот-вот рассыпится в прах. Юра вышел из спальни и вошел в кухню. Анатолий Семенович сидел за столом в белой алкоголичке и шортах, мать, скрестив руки на груди, недовольно сверлила сына взглядом.

– Что это? Может объяснишь родителям? – взмахнула она в сторону белого конверта, лежащего на обеденном столе. – Когда это ты нам рассказать собирался?

Юра сразу понял, это то письмо, которое он ждал три месяца, за которым каждый день заходил в почтовое отделение.

– Сынок, если бы я утром не встретил почтальона в подъезде, не перехватил письмо, то как бы мы с мамой узнали о твоих планах? – возмутился отец, но жесткости в голосе не было, как и недовольства.

– Я взрослый человек, могу принимать сам решения. – спокойно ответил Юра, взял конверт и прочел содержимое. Отказ. Конечно, он не ожидал другого ответа, но причина указана смешная: малый доход. Юра, сам не ожидал, что отказ причинит такую боль. Молча, он развернулся и ушел в «убежище».

Оставшись наедине с собой и своей досадой, он разорвал белую бумагу в клочья. Юра злился, ведь он заслужил быть отцом, пусть и не родным, но хорошим, любящим и заботливым. Разве имели они право отказывать ему, он посвятил часть своей жизни воспитанию нового поколения, сколько студентов восторгались им и благодарили каждый день! Юра хотел дочь, маленькую девочку, разве это так плохо?

– А я рада, что они отказали. – услышал Юра за спиной. Это Вероника Васильевна, вошедшая без стука, решила подбодрить сына. – Зачем тебе чужой ребенок? Может теперь о семье задумаешься.

– Выйди. – резко ответил Юра. Мать спорить не стала, молча закрыла дверь.

За окном громыхало, яркая вспышка в вечернем сумраке мигала как маяк. Юра чувствовал, что скоро его жизнь изменится, заиграет новыми красками, и все горе, которое он испытал от письма канет в Лету. Порою ему казалось, что он сам является Хароном, перевозя души по реке Стикс. Только в обратном направлении, чтобы живые помнили, знали… Уханье совы прервало его размышление.

– Зачем ты пришла? – произнес шепотом Юра.

Уханье повторилось.

– Разве тебе мало невинных душ? Все летаешь в ночи, собираешь сыновей Адамовых. Но я не от его крови, нет. Ты знаешь. – взмах крыльев, сова улетела. Юра знал, чья посланница эта хищная птица, за кем охотится она в ночи. Знал, что первая женщина собирает детей, ведь своих породить она не может. На улице громыхнуло с новой силой, свет в квартире погас, дождь крупными каплями стучал по окну, будто старый приятель, кидающий камушки и зовущий на прогулку. Юра встал из-за стола, накинул рубашку поверх футболки, обулся и вышел на улицу. Мать с отцом не стали его останавливать, тихо проводя взглядом под светом свечи. Время пришло, Юра знал, что делать. По знакомым тропинкам, через пару кварталов было единственное трепетное его сердцу место. Ровно в шесть вечера ворота кладбища закрывались на большой металлический замок. Это не было преградой для Юры, он знал потаенный лаз, прямо под забором бродячие собаки давно вырыли себе проход. Сырая земля превратилась в кашу под ногами, вымазавшись в грязи с ног до головы, Юра попал в обитель мертвых. Несмотря на погоду, ночную черноту, ему стало хорошо, так хорошо, как бывало только тут.