– Одевайся!
– крикнула она в ответ.

Он снова надел брюки.

– Эй, мои ботинки тоже там. Можешь их достать?

Бац!

Она выстрелила его ботинками в переднее сиденье, промахнувшись на дюйм по его лицу. Рик натянул их, но не мог оторвать глаз от голого зада, который всё ещё был согнут прямо перед его глазами.

– Эй, Джойс? Надеюсь, это не прозвучит слишком романтично, но твоя задница устроила бы бунт в монастыре, - он не удержался; он провёл рукой по безупречному изгибу плоти.
– Чёрт, она должна висеть в грёбаной Национальной галерее искусств.

Затем он провёл рукой по внутренней стороне её бедра...

– Нет! У нас нет времени!

Рик не мог в это поверить. Он уже снова возбудился.

– О, да ладно. Только по-быстрому? Это не займёт много времени.

– Нет! И где мой... чёрт возьми!

Джойс плюхнулась обратно на переднее сиденье, держа в руке только один ботинок.

– Где твой другой?

– Он не там! Должно быть, я случайно выкинула его в окно. Будь милым и принеси его.

Рик скривился.

– Я что, твой личный слуга?

Джойс посмотрела прямо на него.

– Да.

Её прекрасная голая грудь, казалось, тоже смотрела прямо на него.

– Ну хорошо. Я спросил, просто чтобы мы должным образом установили этот факт, - ответил Рик и вылез из грузовика.

Он потоптался за ним, оглядываясь в поисках ботинка, но всё, о чём он мог думать, было...

"Джойс. Господи. Такая красивая..."

Лунный образ её тела был словно крошечное головокружение позади его глаз. Её гладкая голая задница торчала, эти большие идеальные груди умоляли его через расстёгнутую блузку. Не имело значения, что их занятия любовью истощили его; внезапно он захотел бoльшего от неё, нуждался в бoльшем.

Рик был из Южной Дакоты, засушливых земель для скота и довольно низкого социального положения. Коровы были привлекательнее большинства местных женщин. После увольнения он приехал сюда только для того, чтобы проверить это, а теперь он просто покачал головой от невероятной причуды судьбы, которая бросила Джойс к нему на колени.

"Я тот счастливчик, сукин сын, что катаюсь с ней".

– Рик, поторопись! Нам пора!

"Её ботинок", - пришлось ему напомнить себе.

Он был слишком занят мыслями о ней. Он действительно любил её, но знал, что будет огромной ошибкой сказать ей это. Он прекрасно считывал её показания; она не хотела серьёзных привязанностей, поэтому Рик так бы и поступил, ведя себя так, будто это просто случайность. И если она хотела встречаться с другими парнями, Рик был и на это согласен, потому что если она это сделает...

"Мне просто придётся трахать её лучше, чем они..."

Он был вполне уверен в своей способности это сделать.

Она же вернулась к нему после своей одноразовой связи с Адамом Кори, не так ли? Во всём виноват Рик; он повёл её в бар, и они оба выпили слишком много и сильно поссорились. Это Рик сказал: "Эй, если тебе это не нравится, ты же не привязана к этому барному стулу. Ты всегда говоришь, что мы просто друзья и тебе не нужны обязательства. Меня это устраивает. Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь".

"Да, это была БОЛЬШАЯ ошибка в тот вечер. Выпей ещё, Рик".

Джойс ушла, всё так и было. Она вышла из бара и направилась прямо в забегаловку через дорогу, в большое деревенское заведение под названием "Неряшливый бобр", место, где местные жители тусуются и занимаются всяким дерьмом. И примерно через час он увидел, как она ушла с этим придурком из парковой службы Адамом Кори.

Рик не закатил истерику из-за этого; это было не в его стиле. Конечно, подглядывать в окна тоже было не в его стиле, но в этом случае он чувствовал, что у него нет выбора. По шкале от одного до десяти Джойс набрала отрицательные баллы, когда дело касалось первого впечатления. Она могла быть довольно наивной - особенно с несколькими порциями алкоголя в ней. С другой стороны, Рик мог сказать с одного взгляда на лицо парня, что Адам Кори был ходячим психом. Рик мог видеть сквозь эту ехидную улыбку и бронзово-светло-природный взгляд парня - за всем этим было что-то встревоженное, клокочущее, как кастрюля с водой на полном кипении. Парень был извращенцем.

Вот почему он следил за ними. Это было то, чего он никогда не мог сказать Джойс, конечно, никогда. Тогда Рик выглядел бы извращенцем. Но он сделал это для её же безопасности. На случай, если Кори попытается выкинуть что-то безумное, Рику нужно было быть рядом, чтобы спасти её тупую задницу.

До этого так и не дошло, но, вероятно, дошло бы, если бы у Джойс не хватило здравого смысла уйти, когда она это сделала. Рик пробрался к задней части бунгало-солонки Кори на Сансет-Бич, но ему не пришлось долго подглядывать в это заднее окно, прежде чем его подозрения подтвердились сполна. Кори и Джойс целовались на кровати, поначалу всё было довольно обычно. Потом Кори встал и спустил штаны.

– Подумал, что тебе стоит взглянуть на мою штуковину. Говорят, это диковинка.

Джойс это не понравилось. На самом деле, она взглянула на него один раз, закричала и выбежала из дома. Она была в своей машине и уехала через тридцать секунд.

Рик сам чуть не закричал вслух, наполовину от отвращения, наполовину от веселья.

"У него в члене больше всего, чем у меня в коробке со снастями!"

Адам Кори мог бы стать олицетворением пирсинга гениталий. Кольца, гвоздики и булавки разных размеров украшали его интимные части до такой степени, что они мерцали. Всё было хромированным, и сложность, с которой эти штуки были закреплены на его плоти, была поразительной. Некоторые гвоздики выглядели как маленькие заклёпки, и с них, казалось, свисали крошечные серебряные цепочки. Крайняя плоть была окаймлена хромированными кольцами, а мошонка болталась, как маятник, под тяжестью пронзивших её безделушек. Но хуже всего было смотреть на головку: