– Я с удовольствием возьму это на ужин.

– Вам принести все по готовности?

– Да, Анастасия, будьте так добры, – Харлайл отпустил девушку и обратился к женщине. – Как вас зовут?

– Бэрри Примэр, – она достала из сумочки маленькое зеркальце и приподняла волосы у корней.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о сути дела и о Герборде Даркницком в частности.

– Герборд Даркницкий мой врач, – Бэрри Примэр немного помолчала, после чего решила внести корректировки в сказанное, – точнее был моим врачом. Мы познакомились с ним около тридцати лет назад.

– Какой же у вас возраст, простите за нескромный вопрос.

– Мне сорок шесть, – нисколько не обидевшись ответила Бэрри Примэр.

– Вы отлично выглядите. Как ни крути, а больше тридцати восьми вам не дашь, – немного слукавил Харлайл. Ведь хотя Бэрри Примэр и выглядела ухоженной и спортивной, но при близком общении ее носогубные складки и складки вокруг глаз неумолимо сигнализировали о том, как время скоротечно.

– С Гербордом Даркницким я познакомилась в интернате «Трифолиум». Я попала туда после смерти матери, на тот момент мне исполнилось шестнадцать лет. В тот день директор интерната Меланпур Джифс представила нам Герборда Даркницкого как штатного доктора «Трифолиума». Герборд мне тогда показался человеком с военной выправкой, он был немолод и с обильной растительностью на лице. Но тем не менее образ он являл собой крепкого бойца и энергичной персоны, но никак не доктора, разве что, может, военного врача. Директор Меланпур то и дело метала на него лукавые взгляды и беспрерывно улыбалась, так что к концу дня у нее, по всей видимости, свело челюсть.

– Как вы отлично помните детали событий, произошедших тридцать лет назад, – заметил Харлайл с большой долей сомнения в услышанном рассказе.

– Можете считать это моим даром, хотя лично я считаю это проклятием, – после этих слов Бэрри Примэр уставилась на входную дверь «Субмарины» и словно улетучилась куда-то далеко-далеко, в пучины своих воспоминаний. Ее забытье растормошил доносившийся откуда-то голос Харлайла:

– С вами все в порядке? Что-то не так? – эти слова отозвались в сознании Бэрри Примэр словно эхо.

– Ее любовь к высоким прическам только доказывает, что ей жизненно необходимо всегда быть в центре внимания, – Бэрри Примэр продолжила свой рассказ, как ни в чем не бывало.

– Кому ей? – не понял Харлайл.

– Директору Меланпур Джифс. Похоже, что вы теряете концентрацию на моем рассказе, следователь.

– Прошу вас, продолжаете, – Харлайл решил оставить несправедливое обвинение в свою сторону без внимания. Ему казалось, что Бэрри Примэр несет какой-то бессвязный бред.

– Меланпур Джифс отправила меня в восточное крыло «Трифолиума». Там располагался блок, где работал Герборд Даркницкий, он сказал, что читал обо мне в новостях и сильно заинтересовался моей историей. Помимо него там находилась его ассистентка Бельгия Лимонова. Она задавала мне очень много вопросов, а Герборд стоял возле видеокамеры и записывал наш разговор.

– Как вы попали в новостную сводку?

– Мою мать жестоко убили.

Анастасия принесла гостям заказанные ими блюда и с серьезным лицом пожелала гостям приятного аппетита. После этого она незамедлительно упорхнула, даже не взглянув ни на одного из них, что Харлайл счел бы невежливым, если бы это произошло, скажем, не сегодня. Бэрри Примэр аккуратно разложила салфетку у себя на коленях и принялась за свой ужин. Харлайла удивило, как она сиюминутно переключилась с их диалога на еду. Бэрри так увлеклась процессом, что будто и не замечала Харлайла, сидевшего напротив нее.

– Полиция нашла убийцу вашей матери? – Харлайл попытался вернуть Бэрри Примэр на нужные рельсы. От неожиданного вопроса Бэрри чуть ли не подпрыгнула на стуле, она точно удивилась, обнаружив себя здесь и сейчас в компании с Харлайлом:

– Нет.

– Почему отец не стал вашим опекуном?

– Мой отец умер задолго до смерти матери, – ответила Бэрри, причем это ее признание не вызвало в ней абсолютно никаких эмоций. Будто она рассказывала о ком-то еще, но точно не о себе.

– Он умер своей смертью?

– Нет, его убили, – Бэрри даже не оторвала взгляда от своего салата, продолжая кушать и отвечать на вопросы с некоторой обыденностью. Харлайл находил свою новую знакомую очень противоречивой фигурой: женщина, на чью жизнь покушается врач из интерната, где она находилась тридцать лет назад, к тому же с родителями, умершими насильственной смертью. В голове у него сложился не самый радужный пазл, который подсказывал, что Бэрри Примэр сама убила своих родителей и попала в интернат, а теперь страдает манией преследования.

– Бэрри, расскажите, пожалуйста, о сути вашего обращения в полицию, – Харлайл дпже стал злиться оттого, что ему приходилось вынимать из женщины информацию клещами. Ведь по большому счету это у нее были проблемы, а не наоборот. Но несмотря на это, Бэрри как будто не была заинтересована в их общении.

– Герборд Даркницкий мне угрожает.

– Это я уже понял, – Харлайл начал терять терпение, – у вас есть конкретные доказательства?

– Неделю назад я уезжала в соседний город по личным делам, а вернувшись домой, я обнаружила, что горшки с цветами разбиты, а решетка на окне была спилена. Он или тот, кого он подослал, чтобы убить меня – пролез через форточку. Но у них ничего не вышло, поскольку меня на тот момент в квартире не было.