Впрочем, о том, кем является этот тип, судя по его пафосному прикиду, догадаться было не сложно в любом случае. Но я реально опешила, когда увидела его в темном закутке, где меня принимал управляющий. Обычно я аристократов тут в гораздо более блестящем окружении наблюдала, даже издалека!

А так, за исключением парадного вида, внешне он от других людей ничем не отличался. Воспринимался статным, уверенным в себе, и даже на мой вкус вполне по-мужски привлекательным, хоть и немного странно одетым.

Нет, по местным меркам его облачение считалось изысканным, ну, с точки зрения моды, регалий и прочих требований. Последние, казались, немного необычными на мой вкус, но не до такой степени, чтобы это доставляло дискомфорт.

Но вот необходимость перед такими, как он, сгорбившись, приседать, смиренно опустив голову, как-то вообще убивало напрочь все симпатии.

Мне эти упражнения никогда не нравились! Мои коленки каждый раз резко протестовали против такой экзекуции! И это я только мимолетно в таких церемониях до сих пор участвовала, издалека, в толпе!

Сарез исполнил «приветствие» даже не задумываясь, словно само собой разумеющееся, с явным почтением к своему господину, а мне пришлось себя одернуть и спешно повторить за ним. Непривычно мне такое было! И не уверена, что хоть когда-нибудь смогу привыкнуть.

Вошедший аристократ лениво окинул нас взглядом, затем легким движением руки позволил нам нагрузку с коленей снять.

Я, распрямив их, даже почти приступ благодарности почувствовала. Может, в этом и заключался глубокий смысл такого издевательства над спиной и суставами подчиненных?

Смотреть на таких, как он, даже из позиции «вольно» полагалось украдкой. Прямой взгляд в глаза считался вызовом, за такое даже публично наказать могли. Ну, или непублично, это уж от настроения «обиженного» зависело.

И да, это был далеко не единственный повод для неадеквного жесткача. За пределами Милтах об этих нюансах очень подробно рассказывали. Но прожив тут три месяца, я ничего такого в реальной жизни не встречала ни разу. Наоборот все казались вполне себе расслабленными и к сильным мира сего вполне благоговейно настроенными.

Правда, приседать и кланяться не забывали. Этикет здесь соблюдали действительно очень ревностно. Сразу по прибытии предупредили, насколько это важно и обязательно. И даже ликбез провели.

Но теоретическая демонстрация ерунда. Вот когда увидишь, как это исполняют местные перед реальными господами, вот тогда и проникаешься. А не исполнять ведь реально нельзя!

Как нас сразу предупредили, в первый раз в наказание за подобный намеренный проступок могли просто ограничиться штрафом, то потом, если что, могли дойти и до публичной порки плетьми или чего-нибудь похуже.

Так что, планета мне, конечно, нравилась, тем, что тут конфедератов и корпорации не привечали, ни формально, ни реально. Но учитывать свои нюансы, чтобы избегать неприятностей, все же приходилось.

Но в моем случае, стоило ли жаловаться? По крайней мере, моих более «цивилизованных друзей» тут не встречали с распростертыми объятиями, и с не распростёртыми тоже.

Правда, с молодежью, которая далеко не всегда себя в руках держала, когда чувство справедливости щемить начинало, я сюда соваться все же не решилась. Мне самой-то в последний год не всегда удавалось себя в руках держать. Что про них говорить!

И все же, даже не смотря на свое высокое положение, хозяин галереи смотрелся вполне благодушно. Во всяком случае, лицо его хоть и выражало снисходительное превосходство, но неприязни или даже брезгливости по отношению к окружающим подчиненным, я там не заметила. Сейчас оно даже заинтересованность источало.

– У нас новый клиент? – после всех приветственных церемоний уточнил он, хотя мы сейчас вовсе не в торговом зале находились, а во внутреннем служебном. Но это, видимо, был вежливый реверанс, чтобы завязать беседу.

– Позвольте представить, Ирина Мирос, наш новый художник. Специализируется на водных пейзажах, – почтительно и витиевато обратился Сарез.

А мне снова пришлось проявить такт и поиздеваться над своими коленями и спиной, показав собственное почтение.

Но, честно говоря, сложнее всего сейчас оказалось держать лицо. Я ведь все еще злилась и кипела, а тут требовалось наклеенную приветственную улыбку держать. Не удивлюсь, если она сейчас как оскал выглядела.

– Икар Меркацирас, – отчеканили передо мной свое имя явно в кратком варианте, что уже являлось проявлением особой милости, он сейчас вовсе не обязан был.