Декабрьским утром 2161 года из пещеры, скрывавшей в своих глубинах Убежище 13, беспомощно оглядываясь, выбрался крупный мужчина в синем костюме, с рюкзаком и пистолетом на ремне. Чуть привыкнув, он махнул рукой, и вслед за ним наружу вышли худощавая девушка и еще один мужчина.
Сразу трое выходцев из Убежища отправились на поиски водяного чипа. Пустошам еще предстояло содрогнуться от их шагов.
Пролог.
– Получилось! – Наталия откинулась на спинку стула и пробарабанила какой-то марш по его подлокотникам.
Предмет мебели, за 80 лет своей жизни выдерживавший и не такие приключения, только устало скрипнул.
– Ну-как, поглядим, что же там этот бородатый хрен прячет в своем личном терминале, - девушка погрузилась в изучение слитых по локальной сети убежища документов.
Успеху предшествовали полгода поисков, исследований и проникновений в охраняемые помещения. Мало было подключиться к служебному контуру сети – нужно было еще и разжиться паролями, которые Смотритель постоянно менял. Благо, в силу возраста он предпочитал записывать их на бумажку – и на то, чтобы это узнать, тоже ушло немало времени и сил. А уж за проникновение в спальню руководителя Убежища 13 и ее скоростной обыск Наталия готова была выписать себе премию. В здешних условиях состоявшую из очередной пачки умыкнутого полгода назад на складе печенья еще довоенного выпуска.
Удачей было то, что у Наталии вообще был собственный терминал, сохранивший работоспособность за все прошедшие с войны годы. Но тогда, в самом начале, мало кто верил, что подземное заключение затянется. И советскому консулу ценное оборудование доверили – а уж его внучка не спешила возвращать терминал обратно на склад. Большинство же обитателей Убежища обходились личными пип-боями – носимыми на предплечье маломощными персональными ЭВМ. Слишком уж маломощными на непритязательный вкус самой Наталии, освоившей за свою недолгую жизнь в том числе и занимательное искусство программирования.
Консервировать в Волт-тек умели хорошо. За 80 лет печенье оставалось все таким же вкусным. Что не помешало Наталии подавиться, когда она осознала суть прочитанного.
– Pizdets kotenku, - выругалась она на давно забытом в Убежище языке.
Дед, воспитывавший Наталию после гибели родителей под завалом в техническом коридоре заброшенной части убежища, в числе прочего научил ее и русскому языку. Под конец жизни кроме как с внучкой говорить на нем ему было больше не с кем – немногие пришедшие вместе с ним сотрудники консульства давно умерли, а уже их дети родного для родителей языка почти не знали.
И девушка была твердо уверена, что старик повторил бы те же самые слова, если бы увидел этот документ.
Контрольный чип системы, обеспечивавшей очистку зараженной воды из верхних слоев, с недавнего времени был бесповоротно мертв. Слухи о проблемах ходили давно, но до сих пор техническая служба со всем справлялась. В конце концов, все прочие ключевые системы убежища оставались в едва ли не идеальном состоянии.
– Ты у себя? – в запертую дверь ломился Альберт.
Мутный тип, близкий Наталии в одном – он тоже считал, что с изоляцией Убежища пора заканчивать. Другое дело, что ей самой до так и не ставшего ощущаться домом места дела не было – она выросла на рассказах деда, последнего из помнивших довоенный мир жителей. И просто хотела наружу. Прочь из удушающих объятий стальных стен. Альберт же имел какие-то свои политические мотивы и сколачивал группу единомышленников.
– А то, - Наталия прикрыла терминал горкой книг и открыла дверь – С чем пришел, старикан?
– Да ну тебя, - надулся недавно разменявший двадцатипятилетие хмырь. – Хотя б до восемнадцати доживи, потом дразнись. Ты в курсе, что смотритель объявил общее собрание?
– Еще не слышала. Знаешь тему?
– Скажем так, догадываюсь. Слухи про водяной чип давно ходят.
– Не только слухи, - Наталия ухмыльнулась. – Он совсем умер. Так что считаем дни до открытия убежища.
Возникшую на миг тишину прервал характерный «звяк» пришедшего на терминал личного сообщения.
– Я подозревал, что у тебя где-то тут спрятана ЭВМ, - как-то устало вздохнул Альберт. – Но не думал, что тебе есть с кем внутри убежища переписываться.
– Да мне и не с кем, - растерянно протянула воровка, отодвигая скрывавшие терминал от посторонних глаз книги. – Письмо от смотрителя?
– «Не считай меня идиотом», - зачитал сообщение Альберт и неверяще посмотрел на девушку. – Ты что, правда сумела влезть в его архивы?
– Угу, - кивнула Наталия. – Откуда бы я узнала все подробности?
– Ну, например, обольстив главного инженера, - Альберт ответил сальной улыбочкой, а потом снова посерьезнел.
– Кажется, у нас новый чемпион в неофициальном соревновании «доведи старого пня Джона Якорена до белого каления». Насчет приза догадаешься?
– Ссылка на технические уровни? С метлой, паяльником и приказом «все убрать и все починить»?
– Если бы. Смотритель обязательно отправит кого-нибудь на поиски нового чипа. Кого-то неудобного и неуживчивого, и благодаря этому – способному что-то сделать во внешнем мире. До сих пор, по словам нашего начальника охраны, я тебя опережал в этом неофициальном рейтинге. Две бутылки довоенного виски на этого гада извел, пока он не начал болтать. А вот сейчас – боюсь, в лидерах уже ты. Так что на собрании Якорен наверняка объявит тебя героем, чемпионом и кандидатом в спасители Убежища.
– В первом приближении задача выглядит несложной, - Наталия почесала в затылке, развернув перед собой сохранившуюся в архивах деда довоенную карту Калифорнии. – Убежище 15 буквально в паре дней ходьбы. Там или запчасти найдутся, или как-то поставки организуем. Плохо, что больше ничего мы не знаем. И что большой отряд Смотритель не отправит до последнего – эксперимент должен продолжаться.
Она замялась, но Альберт то ли сделал вид, то ли действительно не обратил внимание на оговорку.