– Меня зовут Хэнк Бакстер. Моя дочь, Элисон, недавно покончила с собой после издевательств в вашей школе.

– А, мистер Бакстер. Я хотела вам позвонить. Я миссис Бишоп. Мне очень жаль вашу дочь. Примите мои соболезнования. Пожалуйста, присаживайтесь.
– Она жестом указала на стул напротив стола.

– Да, точно, - прорычал он, глядя на нее, как хищник на свою жертву. Он сел в кресло и неловко поерзал. Он знал, что выглядит ужасно. Под его глазами залегли черные круги – синяки, появившиеся вследствие долгих ночей беспокойного сна, вызванного алкоголем. Он не брился уже несколько недель, и на нем была мятая одежда, в которой он спал. Хэнк даже не хотел думать о том, как ужасно от него пахло, но от этой женщины, сидящей в своем сверкающем офисе и "собиравшейся" сделать звонок с соболезнованиями, веяло высокомерием и безразличием. Хэнк скривил губы.
– Скажите, как вы собираетесь все исправить? Как вы собираетесь восстановить справедливость в отношении Элисон?

Она натянуто улыбнулась.

– Мистер Бакстер, я понимаю вашу озабоченность. Девочки, участвовавшие в инциденте, были в наказание отстранены от занятий на два дня.

– Два дня?
– Выплюнул он язвительно.
– Вы думаете, этого достаточно? Моя девочка лежит на холодной плите, а вы только дали этим злобным сучкам выходной на пару дней? Ты, блядь, издеваешься, что ли?

Миссис Бишоп посмотрела на Хэнка поверх очков в золотой оправе.

– Я прекрасно понимаю ваше разочарование, но девочки заверили меня, что это была глупая выходка, которая вышла из-под контроля.

– Они и половина школы завалили Элисон ненавистными комментариями о том, какая она никчемная и что ей следует покончить с собой. Вы хоть видели видео или читали, что они написали?

Хэнк смотрел на миссис Бишоп, сжав губы. Было видно, что она тщательно обдумывает свои слова, прежде чем заговорить.

– Ваша дочь, мистер Бакстер, совершила самоубийство и по другим обстоятельствам.
– Миссис Бишоп оперлась локтями о стол и сцепила пальцы под подбородком.

– Другие обстоятельства?
– Его глаза сузились.
– Вы имеете в виду мое пьянство и автомобильную аварию, в результате которой Сьюзен погибла, а Элисон стала инвалидом?

Хэнк знал в глубине души, что он был одной из причин того, что Элисон была так несчастна в последние месяцы своей жизни, но он еще не был готов встретиться с этой реальностью.

– Да, - сказала миссис Бишоп.
– Все это, а в прошлом году, как вы помните, Элисон была поймана в школе с наркотиками.

– Это было один раз, и это была марихуана, - прорычал он. Ему не хотелось оправдывать наркотики, которые нашли у его дочери, но это было крайне неудачное оправдание ее смерти.

– Марихуана, как известно, вызывает депрессивные эпизоды у ее любителей, мистер Бакстер. Совершенно точно, что она была одним из основных факторов, способствовавших самоубийству вашей дочери.

По горлу Хэнка поднялась желчь. Кислотный ожог словно полоснул по задней стенке рта, пытаясь сделать его немым на случай, если он скажет что-то, о чем потом пожалеет.

– К черту твои оправдания, - прорычал Хэнк. Он вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что казалось, что они расколются на две части.
– Над моей девочкой издевались до тех пор, пока она не покончила с собой. И ты, и я это знаем.

Он смотрел в стальные глаза миссис Бишоп, ища в них хоть какие-то признаки сострадания или понимания, но видел лишь холодную пустоту там, где должна была находиться ее душа. И в глубине души он знал, что ни в этих стенах, ни где-либо еще он не найдет справедливости для своей дочери.

Мысли Хэнка неслись вскачь, когда он пытался найти способ прорваться сквозь напускное благодушие миссис Бишоп.

– Послушай, - прорычал Хэнк, наклоняясь к ней так близко, что его горячее кислое дыхание грозило растопить толстый слой макияжа.
– Если ты не сделаешь что-нибудь еще, чтобы наказать этих животных, клянусь Богом, я возьму дело в свои руки.

– Угрозы не помогут вашему делу, мистер Бакстер.

– Кто сказал, что я тебе угрожаю?
– Возразил Хэнк, продолжая пристально смотреть в глаза женщины.
– Я просто говорю как есть. Либо ты сделаешь правильный выбор, либо придется беспокоиться не только о взбешенном отце.

Миссис Бишоп выдавила кривую улыбку.

– Мистер Бакстер, мы должны придерживаться школьных правил в таких вопросах.

– Ты думаешь, что все это имеет значение, когда моя маленькая девочка умерла? Думаешь, мне есть дело до твоих драгоценных школьных инструкций?

– Пожалуйста, мистер Бакстер, - сказала ледяным и отстраненным голосом.
– Я бы хотела, чтобы вы сбавили тон, если мы хотим продолжить разговор.

– Сбавить тон?
– Прорычал Хэнк. Сердце колотилось о грудную клетку, дикий зверь отчаянно пытался вырваться на свободу.
– Ты еще ни черта не поняла?

– Сэр, я вынуждена попросить вас уйти, - сказала она, сузив глаза.

– Я никуда не уйду, пока эти девки не получат по заслугам!

Миссис Бишоп подняла трубку:

– Охрану ко мне в кабинет, пожалуйста, - сказала она.

Дверь в кабинет распахнулась, и внутрь ворвался толстый охранник средних лет. Его глаза сканировали помещение на предмет потенциальной угрозы. Хэнк был уверен, что сможет расправиться с ним, даже если ему ампутируют обе руки.

– Все в порядке, миссис Бишоп?
– Спросил охранник, становясь между Хэнком и директрисой.