Больше не могло быть сомнений, что канонисса оказалась бессильна под действием колдовства, лишившего её воли к сопротивлению и… в последствии изменившем.

Я осторожно коснулся мощного подбородка и открыл рот, отогнул мягкие пухлые губы. Среди слегка пожелтевших зубов женщины виднелись гипертрофированные клыки, будто бы безумный скульптор не смог окончательно определиться с окончательным видом. Язык тоже подвергся изменениям, заметно вытянувшись, свернувшись на небе.

Сглотнув, я сомкнул уста канониссы и опустился ниже, разглядывая шею. Чёрная кровь пятнала свежую глубокую рану, рассекавшую горло идеальной прямой линией. Похоже, что осколок меча Друза всё так же остер, как и в дни своей славы. Кровь пачкала всю нижнюю часть шеи и засохшей коркой покрывала ключицу и грудь. Возможно, часть её впитала одежда, но даже имеющиеся следы ясно говорили о смертельности раны.

Но кто именно её нанес?

Одними пальцами я обхватил правое запястье женщины и развернул ладонь к свету. Пришлось воспользоваться мокрой губкой, чтобы стряхнуть сукровицу с пальцев, которые покрывали глубокие порезы.

— Значит… это были вы? — Шёпотом спросил я, осматривая вторую руку.

В какой-то момент в моё сознание начали закрадываться странные мысли. Несмотря на рельеф мышц и шрамы, Селестина продолжала сохранять женственность, подобно любой аристократке. В тех местах, где следы колдовства не пятнали плоть ярким лиловым цветом, чистая кожа несла на себе явные следы заживляющих мазей и хранила столь естественный молодой оттенок, которого сложно добиться простыми омолаживающими процедурами.

Почему-то меня удивляло то, как мужественные черты плавно переходили в женственную округлость, подчеркивающую отдельные части тела.

По мере того, как я заходил всё дальше, саван всё меньше скрывал канониссу, вызывая у меня порочное чувство голода. Казалось, сердце совсем перестало биться, ощущая тянущее чувство предвкушения.

Но когда пришло осознание происходящего, то оказалось уже поздно…

Исследуя труп, я совершенно позабыл о курильнице, смягчавшей колдовской смрад, теперь ударивший в мои ноздри с новой силой. Свет под потолком потускнел, и приобрел неестественные оттенки, а откуда-то из далека до меня начал доноситься женский голос.

Будто бы очутившись в ином месте, я припал к стене, с ужасом наблюдая, как тело на кушетке начинает шевелиться.

— Хальвинд… — Позвал меня голос, томный и чарующий, как теплый ветер на мире удовольствий.

Селестина села на кушетке, заставляя моё тело содрогаться. Кажется, в этот момент мои губы начали бормотать слова очередной молитвы.

Но это не помогало…

Канонисса ордена Эбеновой Чаши медленно повернулась ко мне. Так грациозно и кокетливо, будто была выходцем из самых элитных борделей с Аскелфиона Секундус. Её лицо теперь не выглядело таким бледным и мёртвым, а на меня смотрела пара кошачьих глаз, сверкающих бурлящими энергиями варпа.

— Прочь… — Мой голос охрип до едва слышного шёпота, тело отказывалось подчиняться. — Изыди!

На мои проклятья демон лишь ухмыльнулся, продолжая свой похотливый танец на кушетке. Окончательно сбросив с себя саван, существо развернулось ко мне полностью. Когтистые руки скользили по блестящей коже, привлекая внимание к чарующим изгибам чресел и груди.

Я силился закрыть глаза, но потусторонний голос будто бы владел мной куда сильнее.

— Не противься, Иероним… — От столь мягкого звучания своего имени у меня подкосились ноги.

Дрожащими руками я принялся отстегивать кобуру, раскрывать пальто, рвать пуговицы на сорочке.

Всё это время искусительница с садистским наслаждением следила за мной, не забывая наполнять комнату потусторонним смехом. В какой-то момент собственные ласки ей наскучили, и тогда Селестина опустилась на четвереньки, скользя по кушетке будто кошка перед броском.

Не в силах отвести глаз, я всё-таки смог найти под одеждой простой позолоченный кулон и вытащил его на грязный лиловый свет.

Суккуб тут же яростно зашипела, будто бы получила ушат ледяной воды. Аквилла в моих руках излучала успокаивающее тепло, медленно растекавшееся по телу. Лишь тогда я смог вздохнуть, более не ощущая едкого смрада порочных миазмов.

— Именем Императора! — Мой голос обретал силу, сбрасывая оковы страха. — Изыди, тварь!

Канонисса отскочила назад, будто бы не в силах преодолеть незримую стену. Её длинный язык хищно скользнул по белеющим клыкам, а глаза приобрели лукавый прищур. И тем не менее, она отступала.

Чувство ужаса уступило место нарастающему гневу, и тогда я пнул кушетку в сторону чернеющего зева крематора.

— Во имя Бога-Императора и святых сынов его, — нараспев продолжал я, наступая. — Во имя чистого сияния вечной благодати Золотого Трона!

Из груди Селестины вырвался вздох, будто бы она пропустила серьёзный удар. Тело женщины продолжало извиваться змеей, упираясь в холодную стену. Но несмотря на свое положение, демон не переставал чарующе улыбаться мне, искрящимися очами надеясь пробудить во мне похоть.