Геликаон натянуто улыбнулся.

– Давай, давай, Антифон! Я помню, что ты был самым быстрым бегуном в Трое. Разве нельзя задать тот же вопрос? Как такой прекрасный атлет превратился в такого толстяка?

Антифон тоже улыбнулся, но его глаза остались серьезными.

– У тебя есть свое мнение, Эней. Гектор – это Гектор. Любимый наследник. Думаю, это хорошо для него. Легче обежать город, чем воину думать. Когда неурожай или приходит болезнь, не важно, может ли царь править колесницей в рукопашной схватке или отрубить голову врагу.

– Вот почему Гектору повезло, что у него есть такие братья, как вы.

Появился слуга и остановился перед Геликаоном.

– Царь готов вас принять, господин Эней, – сказал он. Ге-ликаон поблагодарил его и последовал за ним во дворец через боковую дверь, по широкой лестнице, ведущей к покоям царицы на последнем этаже здания.

– Царица здесь? – спросил он слугу.

– Нет, господин, она все еще в летнем дворце. Но царь Приам… отдыхает в ее покоях в течение дня.

Наверху, перед дверью, стояли два царских орла. Геликаон узнал одного из них – крепко сложенного воина по имени Хеон. Троянец кивнул в знак приветствия и улыбнулся, открыв дверь в покои царицы, но ничего не сказал. Геликаон вошел в комнату, а Хеон закрыл за ним дверь. Длинные газовые занавески развевались на легком ветру, в комнате стоял тяжелый аромат. Через открытую дверь Геликаон мог видеть не заправленную кровать. Появилась девушка с покрасневшим лицом и опущенными глазами. Пройдя мимо Геликао-на, она открыла дверь и вышла.

Затем показался Приам с большим золотым кубком в одной руке и золотым графином в другой. Подойдя к широкой кушетке, он сел, осушил кубок и снова его наполнил.

– Ну, давай садись, – сказал он, жестом указав на стул по другую сторону от небольшого стола. – Если, конечно, у тебя нет планов промчаться через мой город, сжигая микенских пиратов. – Геликаон сел и посмотрел на царя. – В его золотых волосах появилось больше серебряных нитей, но фигура у него оставалась такой же крепкой.

– Ты слышал, что Агамемнон был в Милете? – спросил Приам.

– Нет. Он далеко отъехал от дома.

– Он много путешествует последние два года. Фракия, Фригия, Кария, Ликия. Предлагает дары царям, говорит о своей дружбе и заключает союзы.

– Зачем ему нужны союзы по эту сторону Зеленого моря

– Зачем, в самом деле? – Царь замолчал. Он откинулся назад. – Ты видел девушку?

– Да.

– Хорошенькая, но скучная. Было время, когда мне казалось, что все женщины сделаны из страсти и огня. Можно было провести целый день, предаваясь утехам. А теперь: «Да, великий царь, что пожелаете, великий царь. Вы хотите, чтобы я лаяла, как собака, великий царь?» Как ты думаешь, почему это?

– Ты знаешь ответ, – сказал ему Геликаон.

– Тогда позабавь меня.

– Нет. Я приехал сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Почему ты всегда ищешь ссоры, когда мы встречаемся?

– Я не хочу этого, – ответил Приам. – Мы просто не любим друг друга. Хочешь, я скажу тебе, о чем ты думал, когда я задал тебе вопрос?

– Если это доставит тебе удовольствие.

– В прошлом девушки любили Приама, прекрасного юношу. А теперь они просто хотят услужить похотливому старому царю. Я прав?

– Конечно. Разве ты не считаешь себя всегда правым?

Приам разразился смехом.

– Ты знаешь, что я тебе не нравлюсь, мальчик. Я – то, чем у тебя не хватило смелости стать. Я стал царем. Ты отказался от этого и позволил маленькому Диомеду нести это бремя.

– В такие моменты я вспоминаю, почему так мало времени провожу в Трое, – сказал Геликаон, вскочив на ноги.

– О, садись! – воскликнул Приам. – Нам нужно поговорить, поэтому давай перестанем насмехаться друг над другом на какое-то время. Ты хочешь вина?

– Нет.

– Давай вернемся к Агамемнону, – продолжил царь, когда Геликаон снова сел. – Ты встречался с ним?

– Нет.

– Как и я, хотя я знал его отца, Атрея. Он был воином, но тогда нужно было быть таким. Западные народы постоянно воевали друг с другом в те дни. Но Агамемнон…? Он – загадка. Большинство людей, верных его отцу, или заменили или убили. Теперь вокруг него остались одни дикари такие, как Коланос. Ты знал, что Агамемнон возобновил человеческие жертвоприношения перед битвой?

– Нет, я не слышал об этом. Это не удивительно. Микенцы – кровожадный народ.

– Именно так, Эней. Со времен Атрея и его отца они основали героический кодекс чести, оставленный Гераклом. Слава и служба богам. Смелость и любовь к родине. Сила без жестокости. Все это изменилось при Агамемноне. Его полководцы – жестокие люди, которые возбуждают в своих людях невоздержанность. Мои шпионы рассказывают ужасные истории о землях, которые они разграбили. Женщин и детей убивают, мужчин мучают и калечат.