Из угла выскочил неприметного вида парень, тоже в ливрее, подхватил мой мешок, из рук Ивана почти вырвал. Я пошел впереди, пролеты здесь широкие, что и понятно, нижний этаж отдан под служебное пользование, вон там слева заметил дверь в ресторан, а на втором этаже длинный коридор с красной ковровой дорожкой во всю длину, и двери по обе стороны.

Наши номера оказались в самом деле в удобном месте, да и внутри по меркам этого времени весьма так: две комнаты, в спальне широкая двуспальная кровать, в гостиной стол с двумя массивными креслами, несколько стульев, два больших шкафа, один для верхней одежды, второй для вещей, отдельный санузел с душем и унитазом, медным, массивным и толстым. Ершик рядом в медном горшке.

Я долго втолковывал Ивану, что срать на пол нехорошо, нужно вот так и вот туда, смыть отсюда, ершиком тоже можно, если нужно, в общем, разберешься, а я пошел в свой номер. Если что срочное, можешь постучать в стенку, здесь не каменные, в доходных домах экономят даже на перекрытиях.

Иван долго копался в туалете, я слышал стуки-грюки, недовольный голос, наконец вернулся, сказал с поклоном:

— Ваше благородие, а мне что делать?.. Вещи разложил, всё запомнил… Как-то без дела будто украл что-то. Это вы как рыба в окиян-море… Как тот швейцарин оробел перед вами, будто вы рыба-кит, а он килька!

Я сдвинул плечами.

— А где на мне написано, что я не переодетый принц?.. Вдруг я инкогнит?.. Вот он и понял, что лучше перепоклониться, чем недопоклониться.

Он вздохнул, покачал головой.

— Ох, барин… В тот момент и я подумал, что вы какой-то заморский прям не знаю хто.

Я махнул рукой.

— Пойдем, закрой номер на ключ и сдай тому, кто выдал.

Он насторожился.

— Мы что, выезжаем? Там наши вещи!

— Это чтоб горничные убрали, — пояснил я. — Не при нас же пыль поднимать?

Он вздохнул, послушно вытащил ключ.

— Да я его сразу закрыл.

На улице я огляделся, место хорошее, магазины должны быть близко, глупо брать извозчика, окликнул пробегающего мимо мальчишку:

— Эй, Гаврош!.. Где ближайший оружейный магазин?

Он остановился, оглядел нас с головы до ног.

— Пять копеек, сам отведу!

Иван заворчал, неслыханное дело, в деревне за пять копеек с утра до ночи нужно проработать, а тут такое обдиралово, я сказал лениво:

— Одна, и давай быстрее!

— Три, — сказал он.

— Не хочешь, как хочешь, — сказал я. — Пойдем, Иван.

Мы сделали пару шагов, мальчишка вскрикнул:

— Ладно согласен!

Я кивнул, он понесся вперед, оглядываясь, магазин оказался через квартал, Иван заворчал, мы и так в эту сторону шли, я бросил монетку мальчишке, он поймал её на лету и тут же умчался.

Иван сказал мне в спину:

— И полушки бы хватило. Ишь, какой наглый.

— Это столица, — напомнил я. — Тут полушками уже не пользуются. Инфляция, дружище.

Он дёрнулся, даже не среагировав на незнакомое слово, больше тревожит непонятно дружеское отношение, а не вдарю ли следом?

Над дверью магазина неброская вывеска крупными буквами «Лавка оружия и редкостей».

Я поднялся по двум широким ступенькам, толкнул дверь. По ту сторону массивного прилавка крупный жилистый мужик в кресле читает газету, в нашу сторону повёл глазом, но не поднялся.

— Драсте, — сказал я вежливо. — Оружие у вас тоже относится к редкостям?

Он усмехнулся, опустил газету.

— Пока нет, мы же люди?

— Жаль, — ответил я. — Мне нужно оружие.

Он отложил газету, поднялся. Ростом даже повыше меня, в плечах шире, а лицо устрашающе изрезано тремя шрамами. Зеттафлопник тут же подсказал, что два от сабли, третий от топора, получены все в разное время.

— Что желаете… господа?

За моей спиной тоскливо вздохнул Иван. Я обвел взглядом стену за спиной хозяина, зябко передернул плечами. Как много в этом мире плохого, а самое плохое, что так много создано вещей, которыми можно ранить и даже убить человека. И вообще задуманы, сконструированы и продаются людям, чтобы те убивали других людей.

Хозяин посмотрел на меня оценивающе, усмехнулся. Похоже, стоя за прилавком, научился с ходу определять посетителей, ко мне явно отнесся с некоторой брезгливой симпатией, все мы предпочитаем тех, кто явно слабее нас и кто не даст сдачи.

— Мне что-нить, — сказал я нерешительно, — для дуэлей.

Он в удивлении вскинул брови.

— У вас дуэль?

— Нет-нет, — запротестовал я и замотал головой, сама мысль о дуэли непристойна и отвратительна, я же человек, а не павиан какой-то. — Просто я из глубинки… Россия оказывается так велика, что аршином общим не измерить… а здесь, как узнал, дворяне при холодном оружии… Благородные либо с мечом, либо со шпагой или саблей, так?