— Злата! Ты, по-моему, кое о чем забыла мне рассказать! — недовольным тоном, прошептала мне на ухо маман, натурально позеленевшая от увиденного.

— Потом, мам.

Тем временем…

— С реакцией у нее все прекрасно, и никакой заторможенности… — начал было Хвост, но замолчал, заметив на себе пристальный взгляд главврача.

— Все это очень хорошо… — начала было та, однако в этот момент у папашки довольно громко звякнул телефон, пришло сообщение.

Я обернулся.

— Прошу прощения. — произнес он, собираясь выключить аппарат, но прочитав написанное, внезапно сделался бледным как поганка.

— Все нормально, пап? — негромко спросил я.

Тот, выключив, наконец, свой телефон, достал из портфеля бутылку минералки.

— Да. Все…все хорошо. — ответил он, слегка подавившись и закашлявшись.

Что это, интересно, могло его так сильно взволновать? — подумалось мне. — Вряд ли что-то случилось с семьей или с делами, иначе бы он просто вышел из кабинета и начал названивать «куда надо».

Раз так, а также учитывая то, где он находится, вместе со мной…

Не удивлюсь, если некто прямо сейчас шантажирует папашку тем, что его дочу признают ненормальной, со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями.

Внезапно из памяти всплыл старый слепец и…

«Вот что я скажу тебе, Златка-путешественница! Никогда не смей отчаиваться!».

…мерзкое ощущение надвигающейся беды испарилось, словно бы роса на утреннем солнышке.

«Стоя на развилке выбора, всегда совершай тот, что сулит тебе самое лучшее из возможного, даже если этот выбор на первый взгляд покажется невероятным!».

Возможно, тот старик был просто большим фантазером. В конце концов, чего ему еще остается, кроме как жить в своих фантазиях и воспоминаниях? Но…

Невероятным…

Моя память вдруг любезно предоставила один маленький такой фактик, касающийся братца, сидящего здесь, закинув ногу на ногу, Комаровского, который старательно делал вид, будто бы все происходящее ему смертельно скучно.

Ну, ничего-ничего, Яша, сейчас я развею твою скуку! В конце концов, в шантаж можно играть вдвоем, хотя это чревато, конечно, но… Если, если…

Если это здесь существует, причем под тем же названием, что и там…

— Злат, ты что делаешь? — спросила Ольга, когда я достал свой телефон.

— Знаете, я тут кое о чем вспомнила, и хочу это проверить, пока мысль из головы не вылетела, извините. — ответил я, а затем сделал поисковой запрос в браузере.

Бинго! — как говаривала моя младшая дочь там.

Здесь этот препарат не только существует, но и (к сожалению) разрешен к использованию.

Я поднял взгляд на Комаровского, который в этот момент тоже посмотрел на меня. И что-то ему в моем взгляде явно не понравилось, отчего он посмурнел, а его рука скользнула в карман пиджака, явно за пачкой сигарет.

Я вдруг почувствовал, что с души словно бы свалился не хилых таких размеров булыжник, отчего физиономия моя расплылась в широченной улыбке.

Старик, фантазер ты там или же нет, но…ты был чертовски прав!

Комаровский же, скривившись, как от зубной боли, отвернулся, уставившись на свой ботинок.

Тем временем…

— Злат, это фотография твоего самого первого класса… — сказала Ольга, протягивая мне фото.

Блин горелый, недурно же они подготовились! — ругнулся про себя я, поглядев на номер школы.

229.

Я взглянул на маман, и в этот момент память подсказала, что Злата посещала это учебное заведение в первом классе, но после второй четверти ее, то есть меня, перевели в 1913.

— … назови, пожалуйста, по именам ребят на фотографии…ну, кого помнишь, а также классную руководительницу.

Ёшкин кот! Бывших одноклассников, тем более первоклашек из другой школы, скорее всего, не вспомнит и полностью здравый человек, но…

Ассоциативная память, заполучив триггер в виде этой фотографии, «вылила» на меня скромный «ручеек» воспоминаний.

— Это Галина Васильевна, моя первая классная руководительница! — произнес я, ткнув пальцем в фото, а это…

Одно за другим я называл имена всех детей, которые были запечатлены на фотографии.