Или наоборот. Человек совсем не хотел с тобой общаться. Или не заметил. Или был занят своими насущными проблемами. А ты тут пристал со своими социальными ритуалами. Виго, общаясь с людьми, не мог отделаться от ощущения, что все играют какие-то свои роли. Надевают разные маски. Вот встретились два человека. Столкнулись внезапно, из-за угла. Мгновенно вытащили и напялили маски, отыграли репризу, развернулись и пошли каждый своей дорогой, постепенно стягивая и пряча личины в потайные кармашки.

Виго легко было только с Риком и Фёртом. С ними все просто, без всяких ненужных масок и ритуалов. С друзьями не бывает неловкого молчания, когда судорожно пытаешься подобрать какие-то слова или не знаешь на какую тему поговорить. Друзья не посчитают тебя придурком и не будут высмеивать, если ты говоришь о неизвестных и непонятных им вещах. Взять Эмиля Юзефа. Вроде взрослый человек, чиновник серьезного государственного ведомства, но поверил детям на слово, хотя те несли просто бред с точки зрения здравомыслящего человека. Не придирался, не кичился своими знаниями и умениями. А просто взял и помог. Он тоже настоящий друг.

Карлуш тоже хороший человек. Но с ним Виго почему-то непросто общаться. Может, потому что тот совсем уж взрослый, если не сказать – старый. А может, не в возрасте дело? Пожалуй. Карлуш слишком целеустремленный. Даже зацикленный на какой-то своей идее. Владо тоже такой же, зацикленный. Таких людей можно назвать фанатиками. Фанатично преданными человеку, идее или делу – без разницы. Все, что не совпадает с их мировоззрением, они не приемлют. Хорошо еще, если просто сами не приемлют, так ведь еще и других стараются убедить в правильности своих суждений и ошибочности чужих. И заставляют других людей жить по своим правилам.

И это в Виго вызывает отторжение и настороженность. Потому что фанатизм выскакивает из этих людей внезапно, как бандит из-за угла. Вроде люди как люди, сидели, мило беседовали. Но стоило задеть их больную струнку в душе – пиши пропало. Фанатизм в любом своем проявлении безжалостен к своим оппонентам. Например, в трудах богословов, которые Виго перечитал в свое время в поисках информации о нечистой силе. Это когда Фёрт проявился в этом мире в первый раз в образе черта. Неизвестно что бы с Фёртом стало, попадись он на глаза авторам этих богословских трактатов.

Под эти рассуждения Виго не заметно для себя уснул. Разбудили его голоса за стенкой. Разговаривали Владо и еще несколько других человек. Видимо, подошли совсем близко к гардеробной, где сидел Виго. Все слова были слышны отчетливо. Говорили по-дандарски, но не очень быстро, чтоб не сильно напрягать Владаниона. Он хоть и прожил большую часть своей жизни в этой стране, но все равно оставался чужеземцем. Виго прислушался.

– Большой заказ из Лерадии. От одного очень влиятельного господина. Он находится в конфронтации с нынешним правителем. Похоже, речь идет не только о противостоянии кланов. Намечается дворцовый переворот. Опять, – Владо хмыкнул. – Дворец Валенсиана сейчас охраняют акританские войска, которые он вызвал из страха перед соотечественниками, – Владо скрипнул зубами и продолжил. – Он с помощью продажных лерадских гвардейцев убил собственного отца, короля Видариона. Теперь боится мести. Осадил особняк Барсануфиуса, в котором спряталась семья убитого короля. Пытается их таким образом выкурить. Барсануфиус прислал переговорщика к нам. Ему нужна партия энергетического оружия. И побыстрее. Готов заплатить любую цену. Я должен ехать.

– Ты не боишься, дорогой Владо, что это ловушка, подстроенная другими претендентами на лерадский престол? Может, они таким образом хотят выманить тебя и устранить. Ты не боишься за свою жизнь? Это большой риск.

– Кто не рискует, тот не пьет забористого, – засмеялся Владо. – Чего я боюсь, так это прохлопать такой шанс убить двух зайцев. Даже трех. Я собираюсь не только продать крупную партию товара Барсануфиусу, но и сделать предложение его врагу, братцу Валенсиану. От такого выгодного предложения тот не сможет отказаться. Таким образом я выиграю на поставке двух партий оружия, а заодно понаблюдаю как мои родственнички друг друга этим оружием перебьют. Аминь.

На разные голоса посыпались возгласы одобрения:

– Браво, Владо! Ты настоящий мужчина! Ты воин! Ты смелый человек!

У Виго сжалось сердце. Как Владо может так говорить? Он говорит о своих братьях как о врагах. А матушка? Там же матушка! Да, конечно, королева Эвелина изводила маленького принца своими придирками и сделала ему много гадостей. Пушочка велела утопить… А вдруг она Владаниону сделала гораздо больше гадостей? И чего-нибудь похлеще даже? Но все равно, что ее теперь убить за это? Не-не. Это в корне неправильно! Такого не должно быть!

Голоса за стеной стихли. Виго завозился в своем убежище. Пытался встать на ноги и не мог: ноги ослабели и дрожали. Виго чувствовал себя так, словно у него вот-вот начнется приступ. Его захлестнула паника. Виго пытался ухватиться руками за что-нибудь. Ничего не получалось. Уже в полуобморочном состоянии, задыхаясь, он прижал руки к груди и нащупал за пазухой звездчатый камень. Он был теплым. Виго прижал его сильнее к груди и начал считать до десяти, стараясь глубоко дышать. Камень стал горячее и начал покалывать кожу на груди. Виго постепенно полегчало.