— Да, и убедись, что Чернобус прибудет, — кивает Владислав, задумчиво глядя на горизонт. — Хочу пожать руку тому, кто так успешно защищает наши границы. И заодно посмотреть, что это за загадочный дворянин.

Адъютант почтительно склоняется, затем быстро покидает кабинет.

* * *

Я осторожно спускаюсь по скрипучим каменным ступеням древнего склепа. Воздух здесь тяжёлый, прохладный, пропитанный запахом плесени и чего-то ещё — возможно, старых заклинаний или давно забытой магии. По бокам тянутся ряды железных решёток, за которыми виднеются скелеты — бывшие пленники Обители Мучения. Их пустые глазницы словно следят за каждым моим шагом.

— Какое гостеприимное место, — усмехаюсь, продолжая путь.

Тусклый свет моего фаербола отбрасывает дрожащие тени на стены, создавая причудливые узоры. Конечно, я отлично вижу в темноте, но какой-нибудь притаившейся в темном углу твари это знать вовсе необязательно.

В глубине склепа я, похоже, нахожу то, что искал. На каменном постаменте покоится жезл, и его навершие — самый настоящий череп демона. Четыре глазницы пусты, но от костяшки исходит ощутимая аура Астрала.

Протягиваю руку, собираясь взять артефакт.

— Чувствую демона, но вижу смертного, — внезапно раздаётся хриплый голос. Череп оживает, в глазницах загорается тусклый красный свет.

Я не отдёргиваю руку, а спокойно беру жезл и осматриваю его со всех сторон.

— Эффектное появление, чертяга.

— Ты пахнешь Бехемой, но не он… — роняет Демон, заточенный в жезле.

— От Бехемы остались лишь запах, когти, рога и копыта, — отвечаю спокойно.

Череп усмехается, его клыки скалятся в злобной ухмылке.

— Поглотил, значит. Сбывается Провидение.

— Какое провидение? — интересуюсь, проводя пальцем по зазубрине на железной рукояти.

— Тот, кто поглотит демона хитрости, станет Аватаром, — произносит он, его голос эхом разносится по склепу.

Знакомое словцо. Значит, и этот туда же. Но можно попытаться развязать черепушке язык.

— Да? А чьим, конкретно, Аватаром? — лениво спрашиваю, изображая скуку, словно обсуждаю погоду, а не древние пророчества.

Но тут ощущаю, как моя рука вдруг прилипает к жезлу. Попробовал отдёрнуть — никуда она не делась. Словно невидимые цепи обхватили запястье, намертво зафиксировав.

— Ловушку, значит, устроил? — уточняю с равнодушием, хотя внутри уже закипает раздражение.

— Я высосу твою силу! — череп хохочет, его смех звучит зловеще и злорадно, как в детских мультфильмах. — И тогда, возможно, Провидение не сбудется.

Тревога шевелится где-то внутри. Нет, не моя — у меня-то всё под контролем. Это Жора заволновался, засуетился в уголке сознания, почувствовав, что кто-то покушается на его святое — запасы маны.

«Успокойся, бородавочник», — хмыкаю про себя. — «Ничего эта костяшка не получит».

Череп продолжает:

— Ты недооценил меня, смертный. Я страж этого жезла и не позволю тебе забрать его.

— Посмотрим, — усмехаюсь.

Обычная магия здесь не поможет. Нежить не подчиняется мне напрямую, телепатия тут бессильна, но на такие случаи у меня есть один вечно недовольный дроу.

«Ну, Наггер, погнали».

«Я тебе не джин из бутылки, смертный» — как всегда ворчит легионер, но послушно выполняет задание. У нас с остроухим уговор, и он сам заинтересован когда-нибудь обрести новое тело и вторую жизнь.

По телу пробегает ледяная дрожь, как холодный ветер по спине, и энергия некротики начинает собираться в моей ладони, всё ещё прилипшей к жезлу.

— Что ты делаешь?! — взвизгивает череп, его глазницы вспыхивают огненным светом, почти обжигая меня злобой.

— Просто делюсь силой, — отвечаю с улыбкой, направляя поток некротической энергии вверх по жезлу.

Череп вздрагивает, его ухмылка мгновенно сменяется гримасой боли.

— Нет! Прекрати! — вопит он, тщетно пытаясь сопротивляться.

— Поздно, дружок, — шепчу, усиливая напор. — Сам же хотел устроить ловушку. Так что, прошу, наслаждайся её результатами.

Тонкие трещины начинают ползти по поверхности черепа, его глаза тускнеют, голос с каждым моментом звучит слабее.

— Ты… ты… точная копия коварного Бехема…

— О, нет. Бехема по сравнению со мной — белый пушистик, — произношу с невинной улыбкой.

С последним всплеском энергии череп окончательно гаснет, превращаясь в безжизненную кость. Моя рука освобождается, и я сканирую жезл. Энергия в нём осталась, а вот чужая воля испарилась, словно её и не было.