Генерал Эндрю Джексон, занявший пост президента США в 1829 году, к тому времени уже показал себя энергичным борцом против британцев, испанцев и индейцев. Он ничего не имел против нарушений договоров с индейцами и не разделял взгляд Маршалла, считавшего, что для отъема у них земель необходимо хотя бы какое-то юридически состоятельное обоснование. Популярную и эффективную политику депортации индейцев, проводившуюся Джексоном, порой объясняют его индивидуальными психологическими особенностями: у него, мол, было несчастливое детство, поэтому он завидовал индейцам – как бы «вечным детям» – и одновременно хотел показать им могучую отцовскую власть 73 . Может быть, все так и было, но важнее результаты этой политики.

По мнению Джексона, цивилизаторская миссия поколения Джефферсона оказалась неудачной. По менталитету Джексон стоял ближе к так называемым «парням Пэкстона», которые в 1760-х годах совершали страшные массовые убийства индейцев в Пенсильвании 74 . Терпеть индейские анклавы он считал излишним. Его целью было вытеснение индейцев за реку Миссисипи такими методами, которые сегодня называют «этническими чистками». В 1830-х годах, которые наряду с 1870-ми считаются наиболее катастрофичными для североамериканских индейцев, было депортировано около 70 тысяч представителей коренного населения, бoльшая часть которых проживала на юго-востоке США. Действие этой акции распространялось вплоть до Великих озер, и только ирокезы в штате Нью-Йорк смогли ей успешно противостоять. Были сооружены концентрационные лагеря; целые индейские общины с минимальным имуществом, порой в экстремальных погодных условиях силой загнали на так называемую Индейскую территорию. Тот факт, что некоторые из этих племен до тех пор самостоятельно и с большим успехом «приобщались к цивилизации», не защитил их от этой депортации. Тысячи индейцев погибли во время бесконечных маршей от болезней, недостатка пищи и переохлаждения. Несмотря на столь ужасные последствия нельзя не констатировать, что джексоновская программа удаления индейцев (Indian removal) лишь усилила их миграцию, которая началась раньше. Уже с 1814 года крики (маскоги) стали добровольно переселяться на Запад. Некоторых предприимчивых индейцев «открытый» Запад притягивал так же, как и белых поселенцев 75 .

Самым страшным эпизодом стала депортация народа семинолов из Флориды. Здесь кампания, проводимая Джексоном, столкнулась с проблемой рабства. Среди семинолов жили многочисленные чернокожие американцы, в том числе беглые рабы; некоторые жили в отдельных деревнях, прочие давно интегрировались в индейское сообщество. Белокожих жителей Флориды интересовала не столько болотистая местность, в которой жили семинолы, сколько эти афроамериканцы. Поскольку семинолы оказали сопротивление, началась растянувшаяся на несколько лет война, в которой погибло также много белых солдат 76 .

Некоторые изгнанные племена индейцев продолжили и в новых местах адаптироваться к евроамериканскому окружению, хотя прежде белые не отдавали должное этим стараниям. «Пяти цивилизованным племенам» – чероки, чикасо, чокто, маскогам (крикам) и семинолам – между 1850 годом и началом Гражданской войны выпало относительно благополучное время. Они преодолели последствия переселения, обрели новое единство, приняли собственные конституции и строили свои политические институты, в которых традиционная индейская демократия увязывалась с институциональными формами демократии США. Многие индейцы занимались сельским хозяйством на семейных фермах, некоторые использовали чернокожих рабов на плантациях. Они так же привязались к этой земле (которая не была землей их предков), как белые фермеры к своей. В 1850-х годах они создали у себя систему школьного образования, которой белые жители соседних штатов Арканзас и Миссури могли бы позавидовать. Миссионеров индейцы приветствовали и принимали в свое сообщество. Эти пять племен пошли по указанной им белыми дороге «цивилизации» и все больше отдалялись от своих индейских соседей 77 .

Если бы индейские народы получили эффективную гарантию, что они смогут остаться на своих новых землях, то брутальная политика Эндрю Джексона стала бы предпоследней фазой в развитии индейской границы. Но постоянные гарантии отсутствовали 78 . Высокий спрос на землю со стороны белых поселенцев и железнодорожных компаний, а также проникновение тут и там на индейские земли неконтролируемых искателей недр не способствовали возникновению жизнеспособных сообществ. Всеобщее ожесточение американского общества из-за Гражданской войны продолжилось и после ее окончания: агрессия вновь была перенесена на индейцев. Разговоры об их искоренении, начавшиеся целое столетие назад, распространились как никогда широко. В 1860-х годах впервые вошла в оборот поговорка «хороший индеец – это мертвый индеец», которая адекватно отражала дух того времени 79 . Фатальным для пяти племен на Индейской территории в сегодняшней Оклахоме стало то, что в годы Гражданской войны они выступали на стороне южан. После войны политика федерального правительства в отношении народов на Индейской территории базировалась на том принципе, что они являются членами побежденной армии конфедератов и за свою нелояльность правительству должны понести кару. Индейцы потеряли бoльшую часть земли и вынуждены были разрешить строительство на своей территории железных дорог. За двадцать лет они превратились в национальные меньшинства в тех областях, которые при президенте Джексоне им пришлось принять в обмен на свои исконные земли 80 . Причины крупных «индейских войн» 1860-х и 1870-х годов следует искать именно в этом. Из-за войны на Востоке, одновременного увеличения потока поселенцев на Запад и большого количества провокаций на местах повсюду на Великих равнинах усилилось индейское сопротивление. Армия в прежние времена скорее соблюдала дистанцию и нейтралитет по отношению к индейским племенам и часто защищала их от насилия. Теперь же она стала инструментом государства в окончательном решении «индейского вопроса». В начале 1880-х годов индейское сопротивление было полностью сломлено. Капитуляция знаменитого вождя племени сиу Сидящего Быка в 1881 году и окончание войны апачей на Юго-Западе обозначили коренной перелом в истории американских индейцев 81 .

В войнах между белыми и индейцами просматривается приблизительно одна и та же схема. До того как они начинали воевать друг с другом, между ними существовали контакты. С течением времени нарастало взаимное недоверие. Большую роль сыграли при этом военные и гражданские представители федерального правительства, так как дела, касавшиеся индейцев, находились в ведении Вашингтона. Представители федерального правительства часто подчеркнуто занимали позицию над всеми местными силами, то есть дистанцировались в том числе и от местных евроамериканцев, и решали проблемы, руководствуясь лишь начальственной мудростью. Результат часто казался непонятным и не удовлетворял ни одну сторону, а при таком положении дел легко возникали военные конфликты. Первые боевые действия редко оказывались результатом спланированной заранее агрессии. Типичными были скорее спонтанные стычки, которые затем быстро разгорались. В конкретных случаях евроамериканцы не видели в себе представителей общеисторического тренда белой экспансии. Чтобы считать себя вправе действовать, достаточно было локальных обстоятельств. Белые обычно не делали различия между индейскими воинами и мирным населением, но нападения индейцев на поселенцев всегда использовались белой стороной для доказательства своего морального превосходства и юридической правоты. Любой случай жестокости с индейской стороны давал белым ощущение, что их дело правое.

Вплоть до последних военных дней индейцам удавалось одерживать неожиданные тактические победы даже в борьбе против федеральной армии. Белая сторона страдала от переоценки собственных сил и недооценки боевых качеств противника, которого федералы считали примитивным и негибким. Удивительно, как долго это высокомерие не позволяло федералам ничему научиться. Но несмотря на тактические победы, конечное поражение индейцев было неизбежным. Эти войны редко заканчивались обычными для «цивилизованных» практик того времени мирными договорами. Когда индейское сопротивление бывало сломлено, то речь не шла об армии, с честью несущей свое поражение: она превращалась в массу нищих, голодных, мерзнущих людей, разбегающихся или ютящихся во временных жилищах. Сильные в военном отношении индейцы могли быть грозной силой, но побежденные индейцы являли собой жалкое зрелище. К концу индейских войн у обеих сторон накопилось столько злобы, что никому не приходило в голову представлять их в таком романтическом свете, какой мы видим в позднейших книгах и фильмах про индейцев. Жесткость тех и других причинила такие глубокие травмы, что не только примирение, но и простое соседство участников противостояния едва ли можно было себе представить 82 .

Если и существовал тот мифический Запад, который мы встречаем в литературе и вестернах, то он был ограничен во времени 1840–1870 годами, а географически – Великой равниной у подножья Скалистых гор. В 1890 году, когда Тёрнер сформулировал свой тезис о фронтире, граница заселенной белыми территории Америки еще не «закрылась». По мнению многих сегодняшних историков, она оставалась открытой до середины 1920-х годов, когда закончилось индейское сопротивление как в военном, так и в экономическом и экологическом аспектах. Одновременно произошел существенный прогресс в коммерческом межевании территорий Среднего Запада США. В 1874 году была запатентована и сразу в огромных количествах стала производиться колючая проволока, и в сочетании с полным кадастровым закреплением границ частных владений это означало конец «открытого Запада» 83 . «Дикая незаселенная местность» была поделена на участки и колонизирована. Для «кочевых дикарей», как их называли в то время, не осталось места. Теоретическое подчинение всей территории США единому принципу межевания наконец было практически всюду претворено в жизнь. Формы существования людей, которые не вписывались в установленные этой сеткой (grid) границы, сделались невозможными 84 .