Радуева Полина – девушка из приличной семьи. Её папа, дядя Андрей, был военным представителем на оборонном заводе. Он прошёл Афганистан, но всегда был сдержан и спокоен. Дядя Андрей очень сильно любил свою дочку. Она была для него смыслом жизни, и на все Полинкины шалости он просто закрывал глаза.

Мама Полины, тёть Вера, работала психологом в детской больнице имени Красного Креста. Тёть Вера легко могла «поковыряться» у тебя в мозгу и получить нужную для неё информацию. По щелчку пальцев тёть Веры любая ложь выходила на поверхность. Полина это прекрасно понимала и никогда её не обманывала.

Они жили в паре кварталов от нашего дома. Полина занималась бальными танцами. Это было не просто увлечение, а самая настоящая страсть. Её партнёром по танцам был Генка. Они ездили на соревнования и занимали призовые места.

Два года назад семья Полины переехала в наш город. Её отец получил новую должность и был направлен на наш оборонный завод в качестве военного представителя.

До этого они жили в Подмосковье, в городе Одинцово. Там Полина тоже занималась танцами. После переезда она поступила в нашу школу танцев, где её поставили в пару с Генкой. После проб тренер решила, что именно их пара – лучшая, и не ошиблась, сделав на них ставку. Всё было бы хорошо, если бы Генка не «слился» в самый разгар соревнований.

У Полины выразительные зелёные глаза, черные шелковистые волосы до поясницы, круглая упругая попка, гладкая загорелая кожа и не большая упругая грудь. Женька говорил, что Полина похожа на Орнеллу Мути. Он находил какие-то схожие черты лица. Но мне на это было как-то пофиг, так как я тогда не знал, кто такая Орнелла Мути.

Полина отличалась высоким уровнем умственного развития для своего возраста. Она очень много читала и обладала высоким интеллектом.

Полине нравилось, что окружающие ей любуются. И поэтому летом она частенько вызывающе и провокационно одевалась так, чтобы большая часть тела была открыта: короткие шорты или мини юбка с топиком, ну или маленькое платье и обязательно туфли на высоченном каблуке. Но когда Полина шла в школу, то она откладывала все свои откровенные наряды в сторону и одевалась очень скромно, но со вкусом. В прохладную погоду Полина носила кожаную косуху. В ней она выглядела очень круто. От Полины всегда очень приятно пахло нежными и тонкими ароматами цветов и ванили. Такую девушку сложно не заметить. Она была очень яркая и красивая, точно готовилась к какому-то празднику. Полина считала, что красота отпугивает, и из-за этого с ней мало кто пытался познакомиться. Её улыбка завораживала, а смех был задорный и пронзительный. На первый взгляд казалось, что Полина очень серьёзная и строгая. Но узнав её поближе, начинаешь понимать, что она очень любит повеселиться. Стебалась она над нами не по-детски. Можно сказать, издевалась.

Полину было слышно издалека. Цоканье её каблучков по асфальту раздавалось на всю округу. Иногда в компании мы посмеивались, услышав стук шпилек. «О, козочка наша идёт, вышагивает!» – Вдруг скажет Шмель, и тут же послышится скрежет шпильки об асфальт. «Похоже, распласталась или ноги разъехались!» – Засмеётся Женька. А затем мы все хором смеёмся, словно сумасшедшие.

Тогда я был уверен, что это единственная девушка, с которой я хочу быть. Мои чувства к ней были настолько сильны, что я терял рассудок при виде её. Будто она меня приворожила.

В середине мая, когда в воздухе витали ароматы цветущей сирени и черёмухи, все активно готовились к выпускным экзаменам. Мы затусили у Шмеля на хате. И пока его родители впахивали на даче, нами была открыта коробка с контрафактным ликёром «Амаретто». Мы делали коктейли и пробовали пить ликёр неразбавленным, растирая языком по нёбу, смакуя и причмокивая этот приторно сладкий «нектар пчёл-алкоголичек».

Стоял жаркий майский день. Окно в комнате Шмеля было открыто нараспашку. Оно выходило на небольшой сквер за домом. Из магнитофона, надрываясь, вещал Цой о сердцах и глазах, требующих перемен. Песни играли, сменяясь одна на другую. Вскоре заиграла «Лирика» Сектора Газа.

И тут в окне я увидел её. Весь мир вокруг словно замер. В груди защемило, и сердце забилось очень быстро, обгоняя цоканье шпилек по асфальту. Я в момент протрезвел и поставил магнитофон на паузу, чтобы привлечь внимание парней.

«Ох-ре-неть!» – Чуть слышно, по слогам произнёс я. Толпа наперегонки, чуть не сбив меня с ног, бросилась к окну. «А, так это Полинка! Я с ней в паре танцевал»! – Гордо сказал Генка.

– Где ты танцевал? – С насмешкой спросил я.

– А ты что, не знал? Генка у нас танцор! Ему яйца не мешают, – шутя, но с каким-то убеждением ответил Шмель.

– Генка, куда яйца дел? – Язвительно спросил я.

Генка отвернулся, чтобы я от него отстал.

– Чего отвернулся-то? Знаешь, так зови, – затянувшись сигаретным дымом, и на выдохе, спокойным голосом сказал я, выпустив дымное колечко в окно.

Полина шла вдоль дома и уже почти сравнялась с нашим окном. Легкий ветер раздувал её белоснежный сарафан с откровенным разрезом и обнажал стройные точёные загорелые ножки на длиннющих шпильках.

– Поля, привет! – крикнул Генка из окна.

Полина подняла глаза и остановилась.

«Поооля, ха-ха-ха!» – Тихонько ржали мы как дебилы, спрятавшись в глубине Мишкиной комнаты.

– Привет, – ответила она.

«Как же она красива!» – Думал я про себя, глядя на неё с восхищением.