* * *

На перемене Карен, как всегда, носился по коридору, валялся по полу, борясь с товарищем, пачкая локти и коленки о натертый соляркой, едко пахнущий пол. Девочки толпились у окон, шептались о чем-то своем, опасливо поглядывая на их возню и в то же время делая вид, что мальчишки для них не существуют.

– Эй вы там! Кончайте возиться!
– тоном взрослой прикрикнула староста.

Оскорбленные надменным окриком, мальчики, вмиг забыв о собственных распрях, напустились на старосту.

– Тебе-то какое дело?

– Командир тут нашелся.

– Да мы тебя...

Староста, которую звали Лилит, была маленькая, пухленькая, коротко стриженная. Ее колючие умные глазки чернели на белом личике, будто угольки на голове снеговика.

– Говорят вам, прекратите, а то классрука позову, - не уступала Лилит.

Карен лукаво перемигнулся с товарищем, и оба двинулись на старосту. Один рванул ее за локоть, другой сделал ловкую подсечку - пухлый снеговичок мягко плюхнулся на пол. Не удержавшись, расхохотались даже девочки. Громче всех смеялся Карен.

– Ой, не могу, - заливался он, держась за живот.
– Брякнулась, как кюфта. Блямб!

Одна из девочек, по имени Сона, - худенькая, длинноногая, со светлыми кудряшками и большим голубым бантом - помогла Лилит подняться. На ее платье остались рыжие пятна от солярки.

– Хулиганы!
– гневно сказала Сона, выстреливая в мальчишек растопыренными ресничками.
– Нахалы...

– Кто нахалы? Мы нахалы? Ну, погоди!

Забияки ринулись в новую атаку. Девочки пронзительно щебечущей стайкой налетели на обидчиков. Потасовка скоро превратилась в общую свалку.

– Атанда!
– крикнул Гагик - недавний противник Карена.
– Завуч на горизонте.

Но было поздно. Из дверей учительской показалась пышнотелая дама в облаке медно-красных волос.

– Это что за бесплатное представление в рабочее время?
– низким цыганским голосом окликнула она драчунов.
– Лили-ит! И ты?! Староста... Моя лучшая ученица... Гордость школы...
– Завуч наплывала океанским лайнером, от которого ни сбежать, ни укрыться.

– Майя Богдасаровна, - тоненько запела лучшая ученица.
– Мы не виноваты. Это все они...

– Ябеда.

– Выскочка, - прошипели в один голос Гагик с Кареном.

– Умолкните, негодники!
– артистически вскинув руку, прикрикнула Майя Богдасаровна.
– Не вынуждайте меня тревожить ваших родителей.

Давно прозвенел звонок на урок. Ученики разошлись по классам. Только четвертый "А" топтался в дверях, с любопытством прислушиваясь к разносу, учиненному завучем нарушителям дисциплины.

– Майя Богдасаровна, уже давно звонок дали, - сказала Сусанна непоседливая бойкая девочка, постоянно болтавшая на уроках и выводившая из себя учителей.

– Это кто мне напоминает про урок?
– возмутилась завуч.
– Ученица, которая никого, кроме себя, не признает?

Карен хихикнул и исподтишка дернул Сусанну за косу.

– Ой!
– вскрикнула та и звонко шлепнула Карена по руке.

– Опять?! А ну-ка, марш все в класс! Живо!

– У нас ваш урок, - робко подсказала староста, потому что завуч в административной горячке часто забывала про свои уроки.

– Знаю, - рассердилась она. И уже миролюбиво спросила: - Русский или литература?

– Литература!
– хором закричал весь класс.

...Вечером по телевизору показывали интересный фильм, и Карен засиделся позже обычного. Поэтому, забыв даже умыться, он поскорее юркнул в постель. Мама поправила одеяло, открыла форточку и присела на краешек постели.

– Ну давай, расскажи сказку, - сказал он, сладко зажмуриваясь.

– Большой ты уже. Пора и так засыпать. Без сказки.

– Это не я, а ты стала большая, - вздохнул Карен, вспомнив девочку с вороной. И, подумав, добавил: - Вообще-то хорошо... даже замечательно, что ты стала большая. Иначе ты не была бы моей мамой.

– Что значит - стала?
– не поняла мама.

– И все-таки обидно, что дети вырастают.

– А ты бы хотел всю жизнь быть маленьким?

– Если ты обещаешь, что будешь всегда приходить перед сном, чтобы пожелать спокойной ночи, - даже когда я вырасту, - то не хотел бы.

Мама улыбнулась и склонилась к нему. Когда они вот так тихонько переговаривались перед сном, ей казалось, что сын все еще маленький, теплый клубочек, нуждающийся в ее ласке. Да, наверное, так оно и было. Это днем перед другими он разыгрывал из себя взрослого, стесняясь даже взять ее за руку.